Аллан Кватермэн. Генри Хаггард
тени встал Умслопогас с поднятым топором. В это время на небе появился месяц. После минутной паузы показался Мазаи Эльморан, в полном вооружении, с корзиной в руке. Луч месяца заблестел на его огромном копье. Это был физически великолепный человек, около 35 лет, высокий, превосходно сложенный. Я никогда не видел между Мазаями людей меньше шести футов роста. Остановившись против нас, он бросил корзину и воткнул копье в землю.
– Позволь нам говорить! – оказал он. – Первый вестник, которого мы тебе послали, не может говорить! Он указал на мертвую голову, – ужаснейшее зрелище при свете месяца, – но я имею слово вам сказать, если у вас есть уши, чтобы слышать их. Я принес подарки! Он показал на корзину и засмеялся с небрежным видом, поистине удивительным, так как он был окружен врагами.
– Говори! – сказал мистер Мекензи.
– Я – лигонини (капитан) из отряда Мазаев. Мы выследили этих трех белых людей, – он указал на сэра Генри, Гуда и меня, – но они скрылись от нас. Мы поссорились с ними и решили убить их! Следя за этими людьми, сегодня утром мы поймали двух черных людей, одну черную женщину, белого осла и белую девочку. Одного из черных людей мы убили – его голова лежит тут! Другом убежал. Черная женщина, белая девочка и белый осел у нас. Мы взяли их и привели сюда. В доказательство этого я принес сюда корзину. Скажи мне, это корзина твоей дочери?
Мистер Мекензи кивнул головой.
– Хорошо! Мы не ссорились с тобой и твоей дочерью и не желаем беспокоить тебя, хотя мы взяли твой скот – двести сорок голов! Пригодится для наших отцов.[6] Мистер Мекензи застонал, так как высоко ценил свой скот, который заботливо хранил и растил.
– Кроме скота, мы никого не тронем, потом, – добавил он простодушно, поглядывая на стену, – из этого места трудно достать кого-нибудь! Но эти люди – другое дело. Мы следили за ними дни и ночи и должны убить их. Если мы вернемся к себе в крааль, не убив их, все девушки будут смеяться над нами. Во что бы то ни стало, они должны умереть. Пусть слышат теперь твои уши мое предложение! Мы не трогали белую девочку. Ома слишком красива, и дух ее смел. Отдай нам одного из этих трех людей, – жизнь за жизнь! Мы отдадим тебе девочку и с ней также черную женщину. Прекрасный обмен, белый человек! Мы просим отдать только одного из трех, мы найдем другой случай убить двух других. Я предпочитаю взять вот этого толстого, – он указал на сэра Генри, – он выглядит силачом и не так скоро умрет!
– А если я скажу, что не выдам ни одного? – сказал мистер Мекензи.
– Не говори так, белый человек, – отвечал воин. – Тогда дочь твоя умрет, а черная женщина говорит, что у тебя только одно дитя. Будь она старше, я взял бы ее к себе, но она очень мала, и я убью ее моей собственной рукой вот этим копьем! Ты можешь придти и посмотреть, если хочешь! Вот тебе мое условие! – дикарь громко засмеялся.
Все это время я думал и пришел к заключению, что должен заменить Флосси. Я боялся только недоразумения. В моем решении не было ничего героического. Это было дело простого здравого смысла и справедливости. Моя старая, негодная жизнь никому не нужна, девочка только начинала жить. Ее смерть убила бы
Молодые воины не имеют собственности. Все добыча, которую они приобретают в битве, принадлежит их отцам или начальникам.