Хроники Тиа-ра: битва за Огненный остров. Олег Фролов
какой-то момент тишина наших объятий перестает быть умиротворенной. В ней появляются нотки напряжения и недосказанности. Я это чувствую очень хорошо, ведь так бывает нередко.
Все просто. Все просто и сложно одновременно: Миа-ку не хочет говорить того, что меня расстроит. Но чувствует, что должна. Она говорит. И жалеет о том, что сказала. А я жалею о том, что она жалеет. А потом я жалею себя. И боюсь, что в следующий раз не скажет.
И всего можно было бы избежать, если не заставлять ее быть болезненно честной. Ведь ей можно доверять, а значит, и спрашивать ни о чем не нужно. Но сдержаться трудно. Слишком трудно для меня.
– Что-то не так? – говорю я ей.
– Все хорошо, – отвечает она, и я понимаю, Миа-ку собирается рассказать то, что меня расстроит. Не хочет, но собирается.
– Расскажи.
Она молчит, а потом произносит совершенно бесполезную оговорку:
– Тиа-ра, ты ведь знаешь, что это не значит ничего?
– Просто расскажи, – снова прошу я.
– Он приходил ко мне снова.
Сердце рванулось куда-то в сторону, ударилось о стенку грудной клетки и сползло вниз.
– И что? – спрашиваю голосом подчеркнуто бесцветным.
– Ничего, – отвечает. – Говорили о чем-то. Потом он пошел к Старейшей.
– И что старейшая?
Миа-ку молчит. Потом произносит как-то слишком тяжело:
– Не знаю, сколько еще смогу отказываться от этой инициации. На меня смотрят, как на предателя женского рода нашего.
– Я не понимаю… Почему это сложно. Не понимаю.
– Тебе и не понять, – тихо произносит она.
– И что теперь? – спрашиваю чуть резче, чем следовало бы, и боюсь услышать ответ.
– Говорю же – ничего. Ничего не было и не будет. Просто мне тяжело.
– Думаю, мне не легче, – не знаю зачем, но жалею себя. Говорю не то, что должен.
– Понимаю тебя, но… Это другое. Совсем другое, – начинает говорить Миа-ку и говорит долго. – Откуда тебе знать о том… что жизнь женщины – это цепочка инициаций от разных мужчин? И чем длиннее эта цепочка, тем правильнее… жизнь женщины. Моя жизнь. Это устраивает всех. Устраивает женщин и больше всего устраивает мужчин. Больше всего именно мужчин, да, – ее голос становится громче, обретает силу и энергию. – Это устраивает всех, кроме женщины, которая хочет эту цепочку оборвать и быть с одним мужчиной. Устраивает всех, кроме меня.
– Но ведь…
– Но ведь и ты в таком же положении, Тиа-ра? – перебивает она меня. – Нет… ты не в том же положении. Ты сможешь спокойно жить и делать новые инициации. Никому дела нет до твоих инициаций. Потом, позже. А я останусь… Непонятой, нераскрытой, неполноценной. Понимаешь, как это?
– Не знаю, – отвечаю. – Не знаю. Быть может, ты преувеличиваешь.
– Тебе лучше уйти, – говорит и поднимается на ноги. Быстрым движением развязывает узел на затылке, и волосы послушно ложатся на плечи. Одна прядь падает на лицо.
– Подожди…
Чувствую, что должен был сказать что-то другое. То, что не заставило бы ее жалеть о своей искренности. То, что помогло