Дитё. Посредник. Владимир Поселягин
оказалось, это было ещё не всё. Бомбардировщик разнёс остатки вагонов и разворачивался для повторного захода. Он, конечно, не штурмовик и пушек не имеет, но прочесать из пулемётов поле в состоянии, чем явно собирался заняться.
– Тварь, – с ненавистью прошипел я. – Видишь же, что тут гражданские, это не воинский эшелон.
Конечно, в вагонах военных хватало, я бы даже сказал, их была почти половина, но всё же это беспредел.
– Бежим? – испуганно спросила Юля.
– Нет, – покачал я головой, пристально отслеживая все движения бомбардировщика. – Он не на нас заходит. Левее. Если побежим, как раз под очередь попадём.
Я с безразличием посмотрел, как мимо пронёсся агроном из нашего купе с выпученными от ужаса глазами, и как он упал изломанной куклой под длинной очередью немца. На земле поднялся ряд фонтанчиков буквально метрах в тридцати от нас. Я не ошибся, очередь прошла в стороне.
– Всё-таки Бог скотина, раз лишил меня моих умений. Лечить я теперь не могу, – пробормотал я, оглядываясь.
Раненых было не просто много, а множество, они корчились на земле, слышались крики и стоны. Самое страшное, было несколько детей, вот на них даже я смотреть не мог. Помочь я им ничем не мог, но виноватым в этом себя не чувствовал. Виновен был тот, кто лишил меня силы лечить людей. Чтобы ему там икалось наверху.
– Вот теперь бежим, – подняв Юлю под локоть, я помог ей бежать, не забыв подхватить Дину. Не успели мы отбежать метров на триста, как бомбардировщик пошёл на третий заход. Причём прямо на нас.
Развернувшись, я потянул попутчиков за собой, мы успели выйти из-под обстрела, и досталось основной массе беженцев. После этого бомбардировщик повернул к своим, медленно набирая скорость.
– Номер тридцать семь, я запомнил тебя, мразь, – зло прошипел я, провожая немца глазами.
– Что теперь будет? – устало спросила Юля.
– Вы сейчас идёте за мной к дороге, после чего возвращаетесь к Минску, садитесь на ближайший поезд и двигаетесь в Москву. Ее немец не возьмёт. Нигде не задерживайтесь, немец быстро будет захватывать наши территории.
– Откуда ты всё это знаешь? – стараясь не глядеть вокруг, спросила Юля.
– Потому что знаю. Всё, идём. Тут много людей выжило. Вон, медики имеются, есть кому людям помочь. У тебя задача сохранить дочь, у меня другая, не менее важная.
– Тебе не страшно смотреть вокруг? Ты совершенно спокоен, – продолжала задавать вопросы Юлия.
– Да нет, для меня зрелище привычное, видал картины и похуже. Неприятно, конечно, но не критично.
Юлия плакала, а я закрывал Дине глаза рукой. Мы миновали разрубленное почти надвое тело нашей проводницы и направились дальше в поле. Тут мертвецов уже не было, только вдали виднелись спины удирающих пассажиров, которые не могли остановиться.
Отойдя от места катастрофы на полтора километра, я осмотрелся и, подмяв пятачок во ржи, велел садиться. Сняв сидор, я развязал горловину и достал