Марк Мидлер. Повесть о фехтовальщике. Александр Мидлер
проверяли, монтировали, подгоняли оружие. Чтобы оно было исправным, удобным и легким. Ну, и убивали время легкой развлекательной литературой, пинг-понгом, шахматами, бильярдом и прочим домино-кино. При этом серьезные, глубокие фильмы в дни перед ответственными соревнованиями нам не полагались. Чтобы не сбить у нас боевой настрой. А полагались, как я сам порекомендовал в своей книге по психологии фехтования, «красочные широкоэкранные фильмы музыкально-комедийного плана».
Е. ГРИШИНА: Вы уверены сейчас в том, что ваш совет оправдан?
М. МИДЛЕР: Практика показала, что серьезное кино перед важными турнирами можно смотреть только некоторым спортсменам, которых с толку не собьешь.
Е. ГРИШИНА: Невысокого же вы мнения о большинстве наших спортсменов!
М. МИДЛЕР: Ты ошибаешься. Дело в том, что мы – профессионалы. Надо жертвовать чем-то ради чего-то.
Е. ГРИШИНА: То есть?
М. МИДЛЕР: Представь себе хирурга перед труднейшей, крайне ответственной операцией. Многим ли хирургам ты решишься показать перед такой процедурой превосходную трагедию на экране? Или глубокую психологическую драму? Ведь эта информация может не покинуть мозг человека, который должен быть занят полностью проблемами того, кто лежит перед ним на операционном столе. Фехтование подобно, в этом смысле, хирургии. Или анестезиологии. Анестезиологи тоже колют. Правда, беззащитных… И там еще – вот парадокс с точки зрения фехтовальщика – за уколы, сделанные тебе, ты же и должен быть благодарен. (Улыбается).
Но вернусь к сборам. Тренировки и прикидки без конца и края. Но было еще одно. Может быть, не менее важное. У нас был – другого слова не могу найти – потрясающий наставник. Заслуженный мастер спорта СССР и заслуженный тренер страны Виталий Андреевич Аркадьев. Как тренер и, если хочешь, как мыслитель, этот человек развивал нас всерьез. Это одна из самых необычных фигур в спорте – уникальный знаток литературы, поэзии, психологии и философии последних трех веков, необыкновенный эрудит с талантом рассказчика, человек глубокий и, вместе с тем, открытый. Открытый и радостный. Мудрец. Он воспитал столько чемпионов мира и Олимпийских игр по фехтованию, сколько не удавалось никому. Главное для Аркадьева было одновременно подготавливать фехтовальщика – профессионала высокого класса и, вместе с тем, развивать спортсмена как личность. Не могу забыть поездки с Виталием Андреевичам за рубеж. Идешь ли ты с ним по Парижу, по Риму, по Берлину, по Будапешту, в Европе или в Азии, в Америке или в Австралии – везде, где он был с нами, Аркадьев рассказывал нам историю этих городов и стран. Еще он изумительно знал наизусть русскую и мировую поэзию. Аркадьев был человеком одновременно спортивного, философского и поэтического склада, бесконечно добрый и щедрый Учитель. С ним можно было анализировать и решать проблемы, от чисто спортивных до глубоко личных. Он был методолог жизни. Аналитик. Тренироваться на сборах, где есть Аркадьев, счастье. Нам повезло!
Давид Тышлер вспоминает:
– В