Горький аромат фиалок. Роман. Том второй. Кайркелды Руспаев
и не было человека, не выражавшего признательности своему освободителю.
«Бекхан Кенжеевич, здравствуйте!», «Добрый день, Бекхан Кенжеевич!» – только и слышал он. Многие начальники участков и заместители Владимира Ивановича, прежде едва отвечавшие на его приветствие, теперь лебезили перед ним. Весть о том, что Бекхана принял сам Аликеев, распространилась в считанные часы после их встречи.
Секретарша в приемной произнесла немного заискивающе, как обычно обращалась к значительным персонам, к которым причисляла дочь президента фирмы, ну и, причислила теперь и Бекхана Кадиева:
– Владимир Иванович занят. У него люди из акимата.
Виолетта не обратила внимания на ее слова, и, решительно открыв наружную дверь кабинета, сделала приглашающий жест Бекхану. Тот улыбнулся секретарше, как бы извиняясь, и проследовал в кабинет.
Там находились два незнакомца, как оказалось после, чиновники из отдела градостроительства. Третьим был Замир Надиров – главный архитектор «Мотивации». Он стоял возле большого макета с указкой в руках и рассказывал что-то людям из акимата.
Владимир Иванович представил Виолетту и Бекхана чиновникам.
– У нас есть и альтернативный проект застройки левобережья, – сказал он, и добавил, – Автор – моя дочь. Хотите взглянуть?
Чиновники снисходительно улыбнулись. Виолетта порозовела от волнения, и, кивнув, отправилась к себе и скоро вернулась, неся небольшой макет и кипу чертежей. Когда она поставила макет прямо на стол перед чиновниками, те принялись изучать его со снисходительной миной на лицах, словно бы говоря: «Что может создать эта девчонка! Но придется посмотреть, – ведь она дочь президента фирмы».
Бекхан пересел ближе и взглянул на макет. Виолетта осталась стоять. Она заметно волновалась, о чем свидетельствовали пылающие щеки и заблестевшие глаза. Он бросил украдкой взгляд на ее похорошевшее лицо и начал сравнивать макеты.
Проект главного архитектора ничем не поражал; он был каким-то скучным, неживым. Слишком правильным. В нем отсутствовали кривые линии, и все было прямолинейным. Даже излучина реки была выровнена и напоминала участок канала. Вообще, все пространство левобережья представлялось на его макете ровной площадкой, и пологий холм, под названием Сарыадыр, должен был срыт.
Здания, особенно в жилом массиве, были типовыми, и ничем не отличались друг от друга. От макета веяло однообразием, штампованностью, и когда Бекхан перевел взгляд на макет Виолетты, в глаза бросилась гармоничность и какая-то внутренняя теплота.
Не было ни одного здания, похожего на другое. И, если проект главного архитектора казался приземленным, даже приземистым, хотя и в нем были модели высотных зданий, все в проекте Виолетты было устремлено ввысь. Ее проект отличался изяществом во всем: в линиях улиц, гармонирующих с излучиной реки, которая была оставлена в своих берегах. На месте был и Сарыадыр, только вершину его украшал комплекс, как