Беглянки. Оксана Якубович
светом, осколок медальона. Он словно растекался по поверхности стекла, даже если и захотела бы, Симка уже не могла оторвать его. А за окном творилось….
Обложенный тучами кусок неба над домами светлел, стремительно набирал глубокую, как звон колокола, синеву, и Симка уже ждала, что крыша пятиэтажки напротив вспучится, прорастет лесом стрельчатых шпилей. Но крыша вместо этого раскололась и сгорбилась, ушла далеко вниз цепью пологих холмов. Синий провал воздуха распахнулся в полной, космической пустоте, лишь вдалеке, за тысячу миль, нестерпимо горела огненно – золотая точка.
Симка сморгнула, и точка вдруг выросла до исполинских размеров. Плеснули громадные крылья; Симка с воплем попыталась отшатнуться, но врезалась спиной в остолбеневшего Аркашу. Красно – золотой пылающий зверь с седоком на спине летел им в лоб. Мелькнуло лицо всадника, как маска гнева в гриве рыжих волос, со скрежетом проехались по стеклу когти. Жалобно звякнув, вырубилась лампочка в люстре, кривая трещина расколола окно пополам….
Отброшенный на пол Аркаша сумел встать первым. В кухне пахло жженой проводкой. Симка лежала бледная и неподвижная. Трясущимися руками он набрал стакан воды и побрызгал ей в лицо.
– Кашка? Это ты? А где …тот? Он улетел?
– Не знаю, – честно ответил Аркаша.
Они дружно взглянули на окно. Абсолютно целое стекло было на месте. В пятиэтажке напротив мирно светились желтые квадратики окон, серый вечер перетекал в чернильные сумерки, и слышно было, как внизу во дворе с шумом проезжает по лужам машина.
Может, и не было ничего? Может, привиделось?
Аркаша храбро подошел к стеклу. Поднял руку, потрогал.
– Симка… посмотри скорей! – голос у него сорвался. На стекле, в том месте, где был приложен осколок, осталось небольшой вспучивание. Крохотный стеклянный нарывчик, и вверх-вниз от него – легкая трещинка. Нарывчик-то чуть – чуть не прорвался! Дела!
Симка зачем – то ползала по полу, шарила руками.
– Что ты подбираешь?
– Медальон ищу! Он, наверное, отскочил, куда – нибудь закатился. Тетеря я, уронила!
– Не думаю, – Аркаша еще раз, задумчиво провел пальцем по трещине, – не думаю. Судя по всему, он просто … растворился. Или аннигилировал. Не знаю, как сказать правильно. Словом, отдал наличные запасы магии…. Слушай, мать, стукни меня вон той кастрюлей! Я, кажется, брежу.
– Нет, Кашка, не бредишь. К сожалению. А может быть, к счастью.
Симка поднялась, отряхнула коленки.
– Как ты думаешь, если бы этот …ну, что верхом, к нам прорвался? Он бы нас того? Уконтрапупил?
– Не… не знаю. – Аркаша вспомнил бешеные глаза всадника. А ведь и впрямь мог того… уконтрапупить. – Разве ему есть, за что?
– Это зависит от того, откуда он прилетел. Если из Кеста, то…
– Постой, что ты сказала? – Гвоздецкий застыл посреди кухни. Медленно поднял руки и вцепился себе в волосы, дернул раз, еще раз. – Ах я… ворона гоблинская… кретин…ведь я же его уже видел. Этого рыжего…ну да, точно, как же я сразу не узнал. Фейё! Нет, погоди,