Из Баку с любовью. Самид Агаев
от предложений быть третьим, Мурад добрался до стеклянных дверей абсолютно трезвым, хотя бывало всякое. Но не потому, что любил выпить, такого за ним не водилось, но случалось проявлял слабость характера. В магазине купил на ужин хлеба, триста грамм колбасы, пару пива (выбрал в темных бутылках), десяток яиц, пачку сливочного масла и отправился домой. Он жил на Нагатинской улице рядом с музеем «Коломенское».
Вечер он провел у окна, глядя на гуляющих в парке людей. Хорошо было бы и самому пройтись, размять ноги, но было лень, поэтому он продолжал пить пиво и возвращаться в мыслях к загадочной красавице на рынке, в свои двадцать семь Мурад еще не был женат. Не то чтобы он жил затворником. Пару раз даже было дело, доходил до загса, то есть до подачи заявления. Инициатива всякий раз исходила от девушки, а в его же голове перед самим торжественным мероприятием, возникал вопрос: «Зачем я это делаю»? Не находя ответа, он впадал в панику и ретировался. А девушка была хороша. Вряд ли они еще раз встретятся, а даже если встретятся, не станет она водиться с таксистом. Это было единственным недостатком его профессии, – сомнительный имидж. Когда-то он, отработав два года в такси, уволился, чтобы пойти в дальнобойщики и ездить за границу, а его не взяли. Оказалось, что нужно для этого быть членом партии, а он тогда был еще беспартийным. Возвращаться в парк было неловко, и он стал искать себе работу водителя. Но во всех гаражах кадровики, узнав, что он таксист, тут же возвращали ему трудовую книжку. И Мурад вернулся в таксопарк. Самое смешное, что обратно его тоже взяли не сразу, долго кобенились.
Через несколько дней Мурад вновь заехал на Ленинградский рынок. С деньгами он мысленно уже расстался, семь рублей небольшая сумма, однако неприятно было осознавать, что провинциальные ребята, талышские спекулянты оставили его столичного таксиста в дураках. Дело уже было не в деньгах, вопрос стоял принципиально.
Саадат встретил его радостной улыбкой.
– А земляк, салам! Как дела? Какими судьбами?
– Разве ты не знаешь, какие дела меня привели сюда? – ответил Мурад холодно. – Где твой друг?
– А-а, так ты за деньгами! Ты знаешь, торговля очень плохо идет. Веришь, аренду еле отбиваем. После праздников денег ни у кого нет, ты же знаешь, как эти русские пьют. За праздники всё прогуляли.
– А как же восьмое марта, хочешь сказать, что вы ничего не заработали?
– Ну, немножко заработали, бир аз[2], отрицать не буду, только расходы тоже были. Тебе надо было сразу после праздника приехать. Мы тоже погуляли немножко, зачем буду скрывать, ресторан, девочки, туда-сюда, потанцевали, сам понимаешь! Садагат только что отошел в администрацию. Брат, не сердись за задержку с деньгами. Зато у меня есть для тебя приятная новость.
– Интересно, это какая же?
– Девушка помнишь? Красивая такая. Почти каждый день приходит, наверное, тебя ищет.
– Прямо-таки ищет, – скептически сказал Мурад, – спрашивала наверно обо мне?
– Нет,
Немного (азерб.)