Корпус. Виталий Каплан
что, здорово их лучше, да?
– А ты чего? Ты чего баллоны катишь? – окрысился Серёга.
– А того! Сам в соплях по колено, а тоже туда же. Месяц как у себя в Группе Помощником, а какой, значит, крутой! Потому и пацанов своих на коленях стоять заставляешь, да?
– Ты, Кастет, фильтруй базар, – миролюбиво возразил Димка Руднев. – Будто сам не Помощник. Мы тут все заодно, а эти, в Группах… Они же так, мусор. Как наш воспитатель говорил, Григорий – сырьё вонючее.
– А ты вообще заткнись, Димон, – чуть не дав петуха, крикнул Костя. – Своих на горячую батарею сажаешь, потому и за этого козла заступаешься?
Его охватила какая-то унылая, тоскливая ярость. Он сам не понимал, что на него нашло, с какой стати он накинулся на Александрова, и вообще, откуда взялись его слова. Но, однако же, чувствовал, что остановиться не может, и пальцы сами собой сжимались в кулаки. Сейчас, наверное, до махаловки дойдёт. Ну ничего, так просто он им не дастся. Они этот день надолго запомнят.
Но драки почему-то не возникло.
– В общем, ты, Кастет, лажу не гони, – всё так же лениво протянул Гусев. – Вообще, странный ты какой-то сегодня. Честно скажу, не нравишься ты мне что-то. Смотри…
– А может, он нас заложить решил? – вставил Смирнов.
– Кто, я? – от гнева у Кости перехватило дыхание. – Да ты сам кого хочешь заложишь, глиста собачья!
– Да я тебя сейчас! – рванулся Смирнов. – Да я из тебя котлету…
Его удержали за локти.
– Не дёргайся, Лёха, видишь – мальчик не в себе, – усмехнулся Гусев. – Курение кое-кому не пошло на пользу. Видать, не дорос пока что. Утихните, пацаны, на дураков не обижаются. А ты, Кастет, не прав, – добавил он немного погодя. – Головой, что ли, повредился? Чего это тебе выступать вздумалось? Своих в Группе не лупишь разве?
– Ну, луплю, – нехотя буркнул Костя. – Но только для дела, не из удовольствия, как некоторые…
Возбуждение схлынуло, он стоял посреди раздевалки усталый, потный и растерянный, не зная, что же делать дальше. Легко было скандалить, а вот как с ними теперь? Дураком ведь оказался, круглым дураком.
– Ну и завянь, – подытожил Гусев. – Ты для дела, и другие для дела. Все мы тут одинаковые, и нефига выступать. Усвоил?
– Ладно, всё, проехали. Молчу, – глухо пробормотал Костя. Что ему ещё оставалось, кроме как признать поражение?
– Молчи-молчи, – ухмыльнулся Смирнов. – С тобой разговор ещё будет. Ещё умоешься соплями.
Остальные промолчали. Вроде бы им и дела до того не было.
И вновь Костя подумал, что всё это очень даже неспроста…
Часть вторая
Прощание
1
Он стоял на мокрой, почти безлюдной платформе. Сумерки, незаметно сгустившись, перетекали в ночь – мокрую, тяжёлую, пахнущую гнилью и ржавчиной. В мертвенно-синем луче фонаря мутно поблёскивали подмерзающие лужицы, с бурого неба сыпало чем-то мелким. То ли дождь, то ли снег – Сергей не мог разобрать.
Стрелка станционных часов, казалось, прилипла к циферблату. И лишь изредка, со скрипом перепрыгивала