Бомба для графини. Марта Таро
графиней дверцу и помог ей сойти с подножки. Старый швейцар, подслеповато щурясь, уставился в лицо Софьи Алексеевны.
– Ваше сиятельство! – восхитился он, наконец-то узнав гостью. – Вот уж барыня обрадуется!
Вокруг забегали, засуетились слуги. Кто-то помчался с докладом, и уже скоро по лестнице с завидной быстротой спустилась и сама хозяйка дома – невысокая, располневшая, всё ещё красивая пожилая дама с яркими голубыми глазами в сеточке тонких морщин.
– Сонюшка, вот ведь счастье! – воскликнула она.
– Какое же счастье, тётя? – шепнула ей на ухо удивлённая Софья Алексеевна. – Боба арестовали. Разве вы не знаете?
По растерянному лицу старушки стало понятно, что та действительно ничего не знала. Мария Григорьевна покачнулась, племянница ухватила её руку.
– Тише, тише! Пойдёмте в гостиную, там и поговорим.
Обняв тётку, Софья Алексеевна повела её в соседнюю комнату и там усадила на диван. Сама закрыла двери: не хотела лишних ушей.
– Значит, и наш мальчик попал в эти жернова… – Мария Григорьевна наконец-то обрела дар речи. – Но ведь, когда случилось это происшествие, он находился в Москве!
– Да, он был дома, но, как только узнал о выступлении, тут же выехал в Петербург. Его арестовали в ночь приезда. По слухам, он сидит в Петропавловской крепости. Я должна добиться свидания и помочь сыну всем, чем смогу.
– Но за что арестовывать человека, который ничего не совершил?
Графиня вздохнула, она уже тысячу раз задавала себе тот же вопрос и так и не нашла ответа, но тётка с испугом глядела ей в глаза. Пришлось отвечать:
– Он был членом тайного общества, наверно, его арестовали за это.
– Опомнись, Софи, да ведь в Петербурге каждый второй – масон! Разве это не тайное общество? Это всё игра – взрослые мужчины всегда немного, но остаются детьми, вот они и играют в тайны. Разберутся – и отпустят Боба. Ну а как же иначе?..
– Ах, тётя, дай-то Бог, чтобы это так и было, – перекрестилась Софья Алексеевна, хотя и понимала, что «просто» уже ничего не получится. – Нам нужно подумать, кто сможет помочь мне в хлопотах об освобождении. Я хочу съездить к Александру Ивановичу Чернышёву, он нам – хоть и дальняя, но родня, и покойный Алекс в своё время многое сделал для его карьеры. Теперь его черед помогать нам…
На лице старушки проступил такой скепсис, что племянница насторожилась. Что-то не так? Спросить она не успела – старая графиня призналась сама:
– Ох, Софи, не люблю я этого молодца, слишком уж он холодный какой-то, и глаза у него – чистые куски льда.
Софья Алексеевна лишь пожала плечами.
– Мне выбирать не приходится. После смерти мужа его друзья как-то отошли от нас. Может, я сама виновата – слишком ушла в горе, никого не хотела видеть, но теперь об этом жалеть поздно. Я не знаю, к кому мне ещё обратиться.
Румянцева призадумалась. Потом сказала:
– Теперь из страха, что их тоже примут за заговорщиков, все кинулись