Девушка с глазами львицы. Марта Таро
домом в полосатых шатрах устроили для гуляющих буфет, и пары, не желавшие танцевать, разбрелись по саду, изредка возвращаясь, чтобы вновь наполнить бокалы.
Наверно, ей тоже надо бы немного выпить. «Так, чуть-чуть для храбрости», – размышляла Лиза. Она подошла к маленькому столику у камина и, открыв графин с бренди, выбрала на подносе один из двух бокалов. Гадая, сколько же нужно выпить, чтобы уж совсем ничего не бояться, Лиза щедрой рукой плеснула себе с полстакана жидкого пахучего янтаря и вернулась к окну, где вновь продолжила свои наблюдения. Обжигающий нёбо и язык бренди она попивала маленькими глоточками.
Окно стало для Лизы ложей театра, всё действие разворачивалось прямо перед её глазами, как на сцене: после ужина отбыл император Александр, за ним уехал принц-регент, потом до Лизы донеслось пение – в зале исполняли арии Моцарта. Ещё через час гости стали выходить из дома и выстраиваться прямо под окнами. «Фейерверк», – догадалась княжна. Все вышли смотреть фейерверк.
Лиза тоже уселась на подоконник и сполна насладилась грандиозным зрелищем летающих в чёрном ночном небе разноцветных огней. Это оказалось сигналом к окончанию праздника. Гости стали возвращаться в дом, а следом в коридоре зазвучали голоса. Говорили по-русски. Дверь распахнулась, и теперь Лиза уже не могла спрятаться в гардеробной, как хотела прежде. Остался единственный выход – притаиться за шторой. Собеседники в дверях всё говорили. Наконец граф пожелал кому-то спокойной ночи и вошёл в комнату.
Затаив дыхание, слушала Лиза его шаги и пыталась определить, что он сейчас делает. Щель между шторами явно посветлела, значит, граф зажёг свечи. Потом послышались звон стекла и плеск льющейся в бокал жидкости. «Сейчас Печерский вспомнит, что бокалов было два и начнёт искать непрошеного гостя», – ужаснулась Лиза.
Но ничего не случилось, раздался звук отодвигаемого по паркету кресла, а потом наступила тишина, и только плеск подливаемого бренди говорил о том, что граф ещё не спит.
Время тянулось бесконечно. Нога у Лизы затекла. Чуть пошевелившись, она устроилась поудобнее и бесшумно поставила свой бокал, прижав его к оконному стеклу, чтобы не опрокинуть. Бессонная ночь, волнение и изрядная порция бренди дали себя знать, и, закрыв от усталости глаза (как она считала, всего на минутку), Лиза провалилась в мягкую вату сна. Она почему-то больше не стеснялась ни своих планов, ни графа Печерского.
Глава четвёртая. Алая полумаска
Ротмистр лейб-гвардии Уланского полка граф Михаил Печерский больше всего на свете боялся жалости. Поэтому и носил маску весельчака, а среди друзей-офицеров старался прослыть «баловнем судьбы». Но, оставаясь наедине с собой, граф честно принимал печальную истину: как всё началось, так и закончится. Наверно, судьба у него такая – прожить одиночкой. Так было в детстве и в юности. Так с чего же что-то должно измениться в зрелости?
Самым нежным воспоминанием в жизни Михаила была маменька. Графиня Софья обожала своего единственного ребёнка. Вторая жена