Впереди веков. Историческая повесть из жизни Леонардо да Винчи. Ал. Алтаев
на лестнице показалась сгорбленная фигура Верроккьо. Тяжело ступая, он спустился вниз и остановился, как окаменелый.
– Кто это сделал? Ты? – прошептал Верроккьо медленно, растягивая слова.
– Я, учитель, – спокойно отвечал Леонардо, вытирая перепачканные красками руки. – Но если это плохо, вы можете…
– Плохо!? – горячо возразил Верроккьо. – Если ты, почти не учившись, сразу превзошел меня, возьми мою палитру, а я возьмусь за резец!
В этих словах слышна была и гордость за Леонардо и глубокая грусть за себя. Но Верроккьо подавил тяжелое чувство и от всего сердца обнял ученика.
И Леонардо продолжал усердно трудиться под руководством Верроккьо. Кроме Верроккьо на него имели в это время влияние два даровитых учителя – Лука делла Роббиа, прославившийся прекрасными работами на фарфоре, и знаменитый скульптор Сеттиньяно.
Годы шли, и Леонардо превратился в стройного юношу. Незаметно подкрался срок, когда он должен был оставить мастерскую Верроккьо. Леонардо минуло двадцать лет. Наконец он получил звание «мастера».
IV. Юный художник
Ученики Верроккьо собрались в таверне, чтобы торжественно отпраздновать радостный день, в который многие из них стали самостоятельными художниками.
Весело было в таверне. Звон кубков со сладким хиосским вином, которые то и дело наполнял хозяин кабака, добродушный толстяк Томазо, заглушали молодые голоса. Они пели песнь школьников:
Как вино, я песнь люблю
И латинских граций,
Если ж пью, то и пою
Лучше, чем Гораций!
А с улицы доносился чинный смех флорентиек, шедших домой из церкви…
Облокотясь о стол, задумчивый и грустный сидел Леонардо да Винчи. Он не притрагивался к своему наполненному до краев кубку Его благородное, изящное лицо было очень бледно; темно-серые живые и пронзительные глаза опущены, гордые брови нахмурены. Тонкая насмешливая и печальная улыбка слегка шевелила его губы. Прекрасная, точно выточенная рука нервно барабанила по столу. Порой из груди юноши вырывался тяжелый вздох. Тогда он поднимал опущенные веки и смотрел на неподвижную фигуру учителя, сидевшего напротив в тяжелом раздумье.
«Все уходят от меня, – думал грустно Верроккьо, – все вступают в жизнь, а я, привязавшийся к ним всей душой, должен отпускать их и еще радоваться… Придут новые ученики, и опять уйдут они, и опять новые… И каждый из этих детей, уходя, уносит с собою часть моего сердца… И Леонардо мой с ними…»
Леонардо не замечал шуток и хохота товарищей, не замечал и ласковых взглядов флорентийских красавиц, проходивших мимо таверны. Еще вчера он так весело шутил и отплясывал с ними на лугу… Но тогда учитель не был так печален… А ведь многие из этих девушек отдали бы полжизни за то, чтобы сделаться женой красавца Леонардо…
Весело звенели кубки с вином; весело смеялась молодежь, выпущенная на волю, на простор широкого жизненного пути, а Леонардо и Верроккьо думали свои одинокие думы.
Наконец