В поисках Города Богов. Эрнст Мулдашев
не оставляло меня. Оно даже стало мучить, и я никак не мог ощутить привычной душевной легкости и свежести.
– Да что это! – глупо сказал я самому себе.
А потом мысли уплыли куда-то вдаль, и мне стало казаться, что вокруг нас существует еще один мир, невидимый для нас и неведомый нам. Бог сделал так, чтобы эти миры были разделены. В этом необычном и невидимом для нас мире живут необычные и невидимые люди и звери и… что именно они изображены в виде статуэток в нишах ступы Будханат.
– Ох, и расфантазировался я, – проговорил я вполголоса.
Я, как обычный и заурядный человек, конечно же, не имел способностей проанализировать эти глубинные мысли, идущие из подсознания, да и туповатая человеческая гордость не давала мне возможности углубиться в чувства. Я упрямо мотал головой, стараясь внедрить эти глубинные ощущения в рамки общепринятых представлений. Но у меня это не получалось. А я старался сделать это еще, еще и еще раз. А зря. Если бы я этого не делал, то концепция голографической формы жизни на Земле родилась бы раньше, а не после долгих мучительных размышлений над материалами экспедиции, когда уже факты, натуральные факты подсказывали мне, что этот невидимый и неведомый мир должен не только существовать на Земле, но и должен быть очень мощным и значимым и даже, я бы сказал, родоначальным для нашей физической формы жизни.
Э. М.: Это были мои первые мысли о существовании бестелесного мира. В последующем мы найдем множество доказательств этому, да и получим тысячи фотографий бестелесных существ. Осознание существования бестелесного мира сыграет особо важную роль во время поисков Лабиринта Минотавра (2008) и замка Дракулы (2012).
А в тот момент я пространно смотрел на эти ниши и ничего не понимал. Меня больше всего будоражила мысль о том, что по всем нашим предположениям на Земле существовало два Города Богов, расположенных на противоположных концах земного шара – в районе острова Пасхи и на Тибете. Почему два? Я не знал. Я даже и подумать не мог, что это связано, прежде всего, с гипотетической голографической формой жизни на Земле, и что голографические люди тоже имели грех перед Богом, великий грех.
На нижнем ярусе ступы я обнаружил крутящиеся цилиндры с выгравированными на них тибетскими буквами. Я крутанул один из цилиндров, – он долго и мягко крутился. Я прошел по кругу вокруг ступы и подсчитал количество этих цилиндров, – их оказалось 108. Оно, это число, видимо, являлось закономерным здесь. А потом я увидел молодого ламу, который шел и крутил эти цилиндры. Я остановил его и спросил:
– Почему Вы крутите эти цилиндры?
– Чего, чего? – переспросил он; чувствовалось, что он плохо знает английский язык. А непальского языка я не знал.
– По-че-му Вы кру-ти-те это? – по слогам выговорил я на том же английском, показывая на цилиндры.
Молодой лама: – Я должен сегодня пройти 108 кругов и раскрутить каждый из 108 цилиндров
– Надо крутить, – ответил молодой лама.
– По-че-му?
– Ну, как почему?
– Ну,