Метро. Трилогия под одной обложкой. Дмитрий Глуховский
в метро. Пока они просто наблюдают. И только когда мы искупим свой страшный грех, они обратят на нас благосклонный взор и протянут нам руку. И тогда начнется возрождение. Так говорят те, кто верит в Невидимых Наблюдателей, – он замолчал, вдыхая ароматный дым.
– Но как люди могут искупить свою вину? – спросил Артем.
– Это не известно никому, кроме самих Невидимых Наблюдателей. Людям этого не понять, потому что они не разумеют промысла Наблюдателей.
– Тогда выходит, что люди не смогут искупить свой грех перед ними никогда? – недоумевал Артем.
– Тебя это расстраивает? – пожал плечами Евгений Дмитриевич и выпустил еще два больших красивых кольца, так что одно из них проскользнуло сквозь второе.
Повисла тишина, сначала легкая и прозрачная, но постепенно густеющая и делающаяся все громче и ощутимее. Артем почувствовал нарастающую потребность разбить ее чем угодно, любой ничего не значащей фразой, даже бессмысленным звуком.
– А вы откуда? – придумал он.
– Я раньше жил на Смоленской, недалеко от метро, минут пять, – ответил Евгений Дмитриевич, и Артем пораженно уставился на него: как же это он жил недалеко от метро? Недалеко от станции, он имел в виду, в туннеле, наверное? – Надо было через чебуречные палатки идти, мы там пиво иногда покупали, а рядом с этими палатками все время проститутки стояли, у них там был… э… штаб, – продолжил Евгений Дмитриевич, и Артем начал догадываться, что речь идет о древнем времени, о том, что было еще до.
– Да… Я вот тоже недалеко оттуда жил, на Калининском, в высотке, – сказал Сергей Андреевич. – Кто-то мне говорил лет пять назад, а ему рассказывал знакомый сталкер, что от этих высоток теперь одна труха осталась… Дом книги вот стоит, и макулатура вся лежит нетронутая, представляешь? А от высоток пыль только да блоки бетонные. Странно.
– А как тогда вам жилось? – поинтересовался Артем.
Он любил задавать этот вопрос старикам и слушать потом, как они, бросив все дела, с удовольствием принимаются вспоминать, как же это было – тогда. Их глаза затягивались мечтательной поволокой, голос начинал звучать совсем по-другому, а лица будто молодели на десятки лет. И пусть те картины, которые вставали перед их мысленным взором, ни в чем не походили на образы, рисовавшиеся Артему во время их рассказов, все равно это было невероятно увлекательно. И как-то сладко и мучительно щемило сердце…
– Ну, видишь ли, было очень хорошо. Мы тогда… э… зажигали, – затягиваясь, ответил Евгений Дмитриевич.
Здесь Артему точно представилось не то, что имел в виду светловолосый, и второй, видя его замешательство, поспешно разъяснил:
– Веселились, хорошо проводили время.
– Да, именно это я имел в виду. Зажигали, – подтвердил Евгений Дмитриевич. – У меня был зеленый «Москвич- 2141», я на него всю зарплату спускал, ну, музыку там сделать, масло поменять, однажды сдуру даже карбюратор спортивный поставил, а потом и �