Боги с Родины. 3 книга трилогии. Святослав Лаблюк
и переносном смысле, оставшись сердцем в Белоруссии, хотя в России жил у мамы, в посёлке горняков – Восточная. Для описания всего – не хватит тома, и книга не об этом. У каждого своя судьба, несбыточность мечты, с поднятой планкой высоко, – до фантастической черты, понятна многим.
От чистоты зависит путь по жизни. Итогом, – сожаление и горечь об ошибках. У каждого они свои, как и судьба.
Работы по специальности быть не могло поблизости, не на того учился, в других же отраслях, потребности в нём не было, разнорабочим и подсобным лишь – устроиться, возможно, диплом с отличием засунув далеко, в одно глухое место.
Товарищи, из армии вернувшись, работали почти все под землёй – шахтёрами, и он туда пошёл, – горнорабочим, чтобы на шее не седеть у (инвалида) мамы, безработным… Зарплату неплохую получал, в горняцком шахтоуправлении, но перспективы для себя не ждал, с тоскою думая, – находится в среде чуждой и …, в этом времени. В общем-то, жизнь текла тоскливо и безвременно.
Знал, максимум, что может приключиться, – на ком-то женится, работа, дети, пиво… и, водка вечерами ежедневно, нечем гордиться в будущем, наверно. Такие положения вещей и перспектив, конечно, не устраивали. Не видя лучшего, плыл по течению судьбы, – местами медленно, а где-то с завихрениями, не ожидая в жизни улучшения и, задыхаясь в ней от монотонности и ощущения потери времени.
Имея опыт небольшой руководителя, для всех в посёлке был, всё тем же – сорванцом, каким и был, когда учился в школе, в техникуме, – обычной безотцовщиной и, в чём-то босяком. Когда приехал, многие подумали, что отсидев на зоне срок, вернулся – лишь на время, от жизни, новый получить урок. Через такую тему, многие прошли в посёлке, привычную для общества. Артём, под мысли их не строясь, держал на улице себя, словно откинулся, лишь потому, что улицей воспитывался. Вы так считаете? И, пусть. От этого, на сердце грусть, не правит праздник. Юность – везде прекрасна.
Со временем, позволил себе пиво, потом покрепче алкоголь. Ему совсем не интересны были – чужие судьбы, чья-то боль, любовь. Достоинство своё не мог не защищать, на остальное было наплевать. Когда, в местах укромных притеснять пытались, им недовольные, он ввязывался в драку, меняя положение. Пытались кодлой [34] с ним расправиться, напав из-за угла ночами, на одного исподтишка, им не везло. Судьба была, для всех – неодинакова.
Мама боялась за него, ему же было всё равно. В конце концов, и недовольные смирились, после последствий внутренних, у потерпевших. Угрозы, удивления остались, – как после этого…, он по поселку ходит, не испугавшись, не сбежит достойно, без промедления, пока возможно, – своевременно, иначе ведь, не сохранит здоровье. Подрежут, внутренности отобьют или как бомжика убьют, – подстрелят.
Артём сбежал, но по другой причине, – однажды, после разговора с мамой и, совпадение, от инцидента, для одного из потерпевших, закончившегося в больнице Шолоховской травм отделением. Она ему глаза открыла, что он, живя здесь, деградирует и, если жив останется,
[34] Кодла – группа, в основном молодёжи с выраженной агрессией к слабым, белым воронам, и к не подчинившимся их влиянию, с выраженным лидерством и иерархией. Подразделяются на ватагу, хулиганов, гопников, бандитов.