Слово и мысль. Вопросы взаимодействия языка и мышления. А. Т. Кривоносов
(4) через идеальные отпечатки того и другого (2) и (3), сближая тем самым знак с внешним предметом.
Итак, мы имеем в едином объекте, называемого языком, две самостоятельные противоположности – материальное и идеальное в знаке (1 – » 2), материальное и идеальное в предмете (4 – » 3). Как материальное, так и идеальное выступают в двойной ипостаси: материальные знаки как звуки (1) и как идеальные образы этих звуков (2), как реальные внешние материальные предметы (4) и как их идеальные двойники, как их логические понятия (3).
Наличие промежуточного звена между материей знака и материей предмета как идеальных образов двух материй, т.е. как цепочки фонем (2) и понятия (3) ведёт к тому, что каждая из противоположностей в лице идеальных образов знака (фонем) и идеальных образов предмета (понятий), совпадает в самой себе: противоположность между знаком и предметом нейтрализуется идеальными, общими для них акустическими образами – в фонемах и в понятиях. Существует языковой знак, слово дерево, но существует и предмет дерево. Но этот языковой знак живёт в нашей голове как его идеальный образ в виде цепочки фонем д – е – р – е – в – о (2), а реальный предмет живёт в нашей голове как его идеальный образ, как понятие дерево (3).
Отсюда следует важнейший для теоретического языкознания логический вывод: если материальный знак произволен (а это именно так, иначе не существовало бы членораздельного языка и мы, люди, до сих пор прыгали бы по деревьям), то его идеальный образ, вопреки теории новоявленных «марксистов», тоже не может не быть произвольным. Следовательно, он не может и не способен отражать сущность реальной действительности. А так как идеальный образ знака, представленный мельчайшими логическими формами – фонемами (2), есть тот же идеальный образ, но лишь по названию реального предмета (3), следовательно, этот идеальный образ знака (фонемы) не совпадает с предметом и не отражает его в силу своей произвольности. Это и есть удар по марксистским теориям неразрывности знака (языка) и предмета, согласно которым «языковой знак не может не совпадать с действительностью», есть её «непосредственное отражение» (Панфилов, Филин, Будагов, Серебренников, Чемоданов). Это означает следующее: если бы языковой знак был не произвольным, он был бы «неразрывно» связан с вещью и отражал бы природу самой вещи.
3) Язык – объект изучения многих наук
Человеческий язык – первичная, наиболее естественная и общедоступная репрезентация мира в нашем сознании. Естественность языка, дающая о себе знать в его наличии у людей любого общества, обеспечена способностью организма ориентироваться в своей среде. Для сознания человека мир изначально значим, отсюда – онтологические корни языка. «На духе лежит проклятие… быть отягощённым материей. Язык есть… сознание…”. Это значит, что «дух», сознание может быть дан только в знаковом выражении, как его реализация в текстах. Следовательно, какой бы формализации