На закат от Мангазеи. Исторический детектив с элементами мистической фантасмагории. Сергей Че
ловко освободил оленей от упряжек и теперь степенно подходил к все также неподвижно стоящей у шатра старухе.
– Бабка его, – шепотом пояснил Плехан. – Пару лет назад назад они ко мне прибились, после того как весь их юрт от болезней вымер. С тех пор тут живут. Бабка по хозяйству помогает. Хадри охоту ведет, да рыбу ловит… Здорова ли, бабушка Нембой? – громко вопросил он, проходя мимо бабки с внуком.
Бабка не ответила, лишь медленно поклонилась.
– А как наша гостья?
Бабка пожевала губами, явно подбирая слова.
– Спать. Всегда спать.
Голос у нее был скрипучим.
Плехан толкнул плечом низкую дверь.
В избе царила сухая полутьма, пахло костром и травами. В центре был выложен открытый очаг, где тлели красным угли. Слоистый дым поднимался вверх, к отверстию в крыше. Вдоль стен тянулись широкие лавки, покрытые шкурами. Дальний угол был отгорожен тяжелым занавесом, усеянным лентами и металлическими подвесками.
Плехан осторожно откинул полог.
В глубине, под толстым слоем медвежьих, лисьих и соболиных шкур угадывалась чья-то лежащая фигура. Рядом на низком столике стояла плошка с каким-то отваром и горел слюдяной фонарь. В его неверном свете Макарин смог увидеть только высунутый из меховой горы курносый веснушчатый нос и прядь длинных светлых волос.
– Мед губы мажу, ягода отвар лить, – проскрипела сзади старуха, – Как ты говорить, так я делать, Мохнатая Шкура.
– Да, благодарствую, бабушка Нембой, – тихо сказал Плехан.
– Все одно спать, всегда спать, – покачала головой старуха.
– Да…
– Кто это? – прошептал Макарин.
– Это, дьяк, и есть твой след, – сказал Шубин. – Это Иринья, дочка Степана Варзы. Ушла год назад с его караваном. Он всю семью еще лет десять назад схоронил, осталась только Иринья, таскал ее с собой всюду. Ну так вот… А с год назад, осенью, обнаружил я ее на побережье, в разбитой лодке. Лежала так же, как и сейчас лежит. Вроде и не мертвая, а вроде и не живая. Рядом двое покойных с команды, глаза выедены, уши, носы отгрызены, а ее даже звери не тронули.
Макарин шагнул вперед, отодвинув Шубина.
– Эй, девка! Просыпайся!
Он отбросил верхнюю шкуру, схватил девку за плечи, потряс, отвесил легкую затрещину. Ее голова моталась как у тряпичной куклы. Лицо было мертвенно-бледным.
– Грубый вы народ, московиты, – укоризненно сказал Шубин.
– Может она мертва?
– Год здесь лежит. Мы бы заметили.
Макарин вспомнил церковные рассказы про нетленных покойников, но решил ничего не говорить. Неизвестно, что реальнее, спящие по году девки или нетленные покойники.
Сзади что-то жарко зашептал Хадри. Бабка хрипло каркнула.
– Да, не будем ждать, – сказал Шубин и достал из-за пазухи берестяную фляжку. Вынул пробку, подошел к очагу. – Будь что будет.
Густая жижа пролилась вниз, на тлеющие угли. Синий огонь вспух, взвился