Спокойных дней не будет. Книга I. Не в этой жизни. Виктория Ближевская
к ее усилиям Николай и прочел вслух французское имя неизвестного ему автора. – Эрве Базен «Анатомия одного развода». Ничего себе книжка после свадьбы! Соня?..
Но жена уже спала, подложив под щеку ладошку и по-детски приоткрыв рот.
«И когда только успела», – подумал он и вернулся к газете в ожидании вечера.
После ужина на палубе было ветрено и прохладно. Соня зябко куталась в полы его пиджака.
– Когда в последний раз я читал лирику? Даже не вспомню, – продолжал начатый за столом разговор Николай.
– Илья говорит, что ты слишком много работаешь.
– Не думаю, что дело во времени, – после легкого раздумья не согласился профессор. – Лирика для молодых, для создания настроения.
– Что ты! – Соня всплеснула руками, и Николай едва успел поймать падающий пиджак. – Разве Джон Донн писал только для молодых? А Микеланджело? Да зачем ходить за примерами так далеко. Возьми хотя бы Бродского. Та романтика, которую он создает своими «наукообразными» образами, вряд ли затронет сердца юных девушек и их поклонников! Вот, к примеру, «Колыбельная трескового мыса».
Похоже, она собралась цитировать любимые строчки, и ему нужно было срочно ее остановить.
– Но твое же затронуло! – парировал муж и усмехнулся в темноту вечера.
– Ну, видишь ли… У меня и жизни другой не было, кроме моих книг. И потом, я… Ах, да ты поймать меня решил! – Она засмеялась, и ее глаза задорно вспыхивали в свете палубных огней. – Я уже давным-давно взрослая! И я твоя жена. Ты должен относиться ко мне со всей серьезностью и уважением!
– Я и отношусь! – Профессор прижал ее к себе и поцеловал в уголок рта, потом в другой. – Пойдем в каюту?
На палубу высыпала шумная компания молодых людей. Они обошли обнявшуюся парочку, переглянулись и рассмеялись громче.
– Давай еще чуть-чуть постоим? – попросила Соня и прислонилась виском к его плечу. – Такой чудесный вечер!
– Чудесный, – без вдохновения согласился Николай.
Поездка на катере оказалась не приключением, а испытанием. Казалось, те два часа, что утлая посудина боролась с волнами и течением, не закончатся никогда. Бледная Соня сидела на верхней палубе и, зажмурившись, старалась отвлечься от качки и отвратительных ощущений в желудке. С каждой минутой это удавалось ей все хуже.
– Земля! – с пафосом первооткрывателя прокричал над ней Николай, и она приоткрыла один тоскующий глаз.
На берегу ее все еще качало, и пришлось уцепиться за его локоть, чтобы не упасть. Николай усадил ее на большой белый чемодан, который выглядел заблудившимся иностранцем на заплеванном шелухой и окурками волжском берегу.
Два местных жителя с любопытством разглядывали экзотическую путешественницу, подставившую побледневшее лицо ветру. Ее юбка рвалась вверх, обнажая стройные ноги выше разрешенного местной моралью предела, а женщина вяло придерживала ее рукой.
– Укачало, –