Мяч, пробитый им, и теперь летит над землей. Древо памяти Валентина Бубукина. Отсутствует
не пропускал.
А увидеть Валентина Борисовича не на «голубом экране», а живьем, в деле не хватило чуть-чуть. Например, на лужниковском поле. Лето 1967-го. Впервые прилетел в Москву с папой. Съемная комната в переулке Сивцев Вражек, ритуальное посещение Мавзолея, объезды мебельных магазинов для покупки гарнитура из Румынии… На «десерт» – Футбол. Пригласивший нас отцовский приятель – розовощекий Володя Широков, работавший на ликеро-водочном «Кристалле», кажется, болел за «Спартак». Наверняка, мы наблюдали встречу «красно-белых». Потому что болельщики на трибунах приняли отца за нашего земляка Тиграна Петросяна, чемпиона мира по шахматам. А «король» № 9, как говорится, с головы до пят считал себя спартаковцем. А еще он учился в Тбилиси в одном классе с моим родным дядей.
Став студентом МГУ, я тем более не мог выкроить пару часов на поход, допустим, в Лужники, до которых от университетской общаги рукой подать. Правда, на 1-м курсе почти каждый вечер добирался чуть ли не до стадиона Черкизово, где на Преображенке в съемной квартире жила «школьная любовь». Так что в 1970-е мои познания Игры ограничивались чтением популярного еженедельника «Футбол». Что происходило по причине моих публикаций на его страницах. Чтобы остаться до конца честным, сообщу: впервые оказался на территории «Локомотива» весной 2011-го, когда из издательства привез в клубный офис несколько десятков пачек книг для соавтора – врача «машинистов» С. Мышалова. Но это другая история, о ней чуть ниже.
– Мы не выбирали между футболом и хоккеем, а играли во все сразу. Мой отец и дядья вместе с братьями Старостиными стояли у истоков «Спартака». Поэтому стать футболистом мне было предопределено изначально. Однако одно время я всерьез связывал свое будущее с канадским хоккеем. Даже успел в сезоне 1952/1953 стать чемпионом СССР. Но вскоре дружину военных летчиков расформировали, а меня пригласили во Всесоюзную секцию футбола за направлением в новую команду. Шел в полной уверенности, что попаду в «Спартак». Дали бумагу: «Распишись». Взглянул, а там список игроков, рекомендованных в… «Локомотив».
К концу карьеры я из первых уст узнал – решение о распределении в стан «железнодорожников» принял министр путей сообщения СССР Борис Павлович Бещев, с которым у меня сложились теплые отношения. «Локомотив» терпел турнирное бедствие, и министр дал «команду» помощникам: найти опального, лишенного всех званий, но от того не утратившего мудрость Аркадьева! Будучи членом ЦК КПСС, глава МПС предложил: «Борис Андреевич, решу ваши «политические» проблемы – только примите клуб».
На очередном матче «Локомотива» они сидели рядом, и новый главный тренер сказал: «С этой командой «ловить» нечего. Должны остаться Игорь Петров, Геннадий Забелин… Большинство остальных отыграны». «Что же делать?» – поинтересовался министр. «Я подумаю», – ответил Аркадьев. И, воспользовавшись закрытием армейских клубов, составил список интересующих его футболистов. Так в «Локомотиве» летом 1953-го оказались Кублицкий, Крушенок, Рогов, Бубукин, Горянский, Артемьев, позже Соколов,