Куриный бульон для души: 101 история о животных (сборник). Джек Кэнфилд
голову. Как жаль, что не могу улететь вместе с вами, печально думала я. В какие-то тридцать девять лет мне казалось, что все радости жизни ушли от меня безвозвратно.
Я всегда любила свежий воздух. Мой муж Дэн и я обожали подолгу гулять возле нашего дома в Колорадо-Спрингс. Но после двадцати пяти лет у меня начали болеть суставы после наших походов. Я думала, что дело в перетруженных мышцах.
Материнство – мечта, осуществившаяся после того, как мы удочерили 11-летнюю Дженни и 13-летнюю Беки, – наполнило меня ликованием. Но как бы мне ни хотелось быть прекрасной мамой, после работы – я была рекреационным терапевтом – просто валилась на диван, слишком усталая, чтобы помогать девочкам делать уроки. Я полагала, дело просто в постоянном переутомлении из-за того, что совмещаю работу с обязанностями мамы.
Потом однажды утром я попыталась потянуться за кофейником – и не смогла: моя рука онемела. Что происходит? – думала я в тревоге. Один врач прописал мне обезболивающее от бурсита. Другой диагностировал тендинит.
Потом однажды, когда я гуляла с дочерьми, у меня подкосились ноги.
– Мама, что с тобой творится? – спросила перепуганная Беки, которой было в то время уже семнадцать лет.
– Должно быть, жутко устала, – пошутила я, не желая расстраивать девочек, но сама была глубоко обеспокоена. По настоянию Дэна я пошла к неврологу.
– У вас рассеянный склероз, – сказал он мне.
Единственное, что я знала об этой болезни, был услышанный где-то слоган: «РС – болезнь молодых взрослых». Пожалуйста, только не это! – с му́кой подумала я и, смаргивая слезы, спросила:
– Насколько он может прогрессировать?
– Никто не знает этого наверняка, – мягко ответил он. – Но со временем вам может понадобиться кресло-коляска.
Хотя Дэн пытался меня утешить, в ту ночь я лежала без сна. Как я буду теперь заботиться о себе и семье?
Этот страшный вопрос не покидал моих мыслей на протяжении следующих недель и месяцев. Прошло какое-то время, и появился новый симптом. Теперь я могла ходить, лишь выполняя болезненную и сложную процедуру: зафиксировать колено и с усилием подволочь ногу вперед с помощью бедренной мышцы. В другие моменты ноги у меня немели, вообще отказываясь реагировать на приказы мозга. Я постепенно теряла контроль над руками до тех пор, пока уже едва могла шевелить пальцами.
– Все нормально, мама, мы же можем помогать по дому, – говорили девочки. И помогали.
Но ведь это я хотела заботиться о них. А вместо этого едва могла самостоятельно одеться и перемыть с утра пару тарелок, прежде чем без сил рухнуть в постель.
В то утро, когда я лежала, наблюдая за птицами и жалея, что не могу летать, как они, на сердце у меня было тяжело. Надежда во мне умирала.
Затем я увидела, как в комнату входит Дэн, и глаза его сияют.
– Милая, – проговорил Дэн, – я слышал по радио замечательную новость!
Оказывается, расположенная неподалеку от нас конюшня предлагала услугу,