Воин любви. История любви и прощения. Гленнон Дойл Мелтон
его, потому что не считает детей ответственными за грехи родителей.
Священник говорит бесстрастно, монотонно, словно зачитывая мне правило Миранды. Кажется, он уже говорил это сотни раз. Откуда он может знать, в каких я отношениях с Богом и что происходит после аборта? Этот мужчина даже не догадывается, каково это – быть юной и потрясенной, дурной и хорошей, жесткой и нежной, беременной и напуганной. Только Мария знает это.
Вскоре священник заканчивает свою проповедь.
– Ты тоже будешь прощена, если покаешься, – говорит он и умолкает.
Я понимаю, что наступает моя очередь, и обещаю:
– Хорошо, я покаюсь. С чего мне начать? Перед кем я должна извиниться? Перед моим ребенком? Перед родителями? Перед Крейгом? Перед вами? Перед всеми?
Неужели он считает, что мне достаточно извиниться? Я и без того постоянно извиняюсь и сожалею. Простите за то, что я – это я. Вся моя жизнь – это извинение, но от этого она не становится лучше. Мария знает. Она поняла меня: женщине не нужно постоянно твердить, что она дурна и плоха. Ей нужно говорить, что она хороша. Мария не просит покаяться, она предлагает мне отдохнуть. Но в кабинете священника я понимаю, как работает система. Я должна покаяться перед ним, чтобы отдохнуть с ней. Я делаю то, что мне сказали. Я извиняюсь.
– Мне так жаль, – говорю я. – Я хочу быть лучше.
Священник снова кивает и произносит волшебные слова, которые мне нужно повторить двадцать раз. И когда я это сделаю, я буду прощена.
Я киваю и уношусь на двадцать лет назад. Тогда я была в местном бассейне и стояла в очереди за мороженым. Мороженщик продавал еще и леденцы по доллару. Но один старшеклассник пробрался в его фургончик сзади и стал вытаскивать оттуда леденцы. Мороженщик и понятия не имел, что происходит за его спиной. Я думаю, а знает ли священник, торгующий здесь прощением, что у Марии прощение можно получить бесплатно. Я притворяюсь уверовавшей и даю обещание, чтобы вернуться к Марии, которая бесплатно раздает прощение всем.
Священник отпускает меня, и я выхожу с чувством глубокого облегчения. Мне хочется вернуться в озаренное свечой помещение, где можно встать босыми ногами на теплый ковер и почувствовать дыхание Бога. Я тихо говорю священнику:
– Спасибо вам, спасибо большое!
Он отмахивается от меня, и я чувствую его неодобрение. Я не удивлена. Мне нужно вернуться туда, где меня принимают. Я прошу прощения, быстро прохожу по темному коридору, через стеклянные двери, по длинному проходу и оказываюсь перед Марией. Я сажусь перед горящими свечами и вспоминаю историю о том, что когда-то в церквях позволяли бездомным спать. Я чувствую себя бездомной. Может быть, священник позволит мне переночевать здесь сегодня? Но тут слышу, как открывается дверь. Священник откашливается и говорит мне, что пора уходить. Ему нужно закрыть церковь. Я готова разрыдаться, но вместо этого спрашиваю:
– На ночь? Почему вы закрываетесь на ночь? Ведь в это время вы больше всего и нужны…
– Здесь