Щепоть зеркального блеска на стакан ночи. Дилогия. Книга первая. Сен Сейно Весто
так и поперек, короткими перебежками – по ухабистым жестковолосым вонючим завалинкам. Ускорение перемещений остается всегда строго постоянным. Вот она – муха то есть, объект, бежит-бежит, вновь замирает, и когда мы все уже ожидаем от нее, что она продолжит предначертанный путь свой, она неожиданно для всех подбирает свои ступалища, подгибает их, затем распрямляет упруго, вознося тело свое высоко вверх и опираясь о воздух крыльными отростками подобно тому, как мы опираемся о землю ногами. И в сей же момент мы задаемся вопросом: так чем же она, непредсказуемая, руководствуется, изменяя плоскость перемещений?..
Мужчина сдержал себя, опуская взгляд, задавил двумя пальцами огонек папироски. Прищурясь, поплевал на пальцы, растер, изменяясь в лице, затем сунул бычок в спичечный коробок. Теперь он глядел на слушателя совсем другими глазами.
– Слушаю вас, – сказал он сухим неприятным голосом. – Но лучше после обеда. Или даже завтра.
Да, сказал он. Конечно, Лучше будет в другой раз…
…там в дальнем углу, закатывая глаза, охал и ахал еще один, стеная и причитая, тихо проклиная и прошедшую ночь, и сволочей-друзей, которым на следующий день не на работу, вздыхая тяжко, продолжительно, одной рукой грузно наваливаясь на соломенную циновку под собой, на коей некогда безуспешно пробовал отойти ко сну, другой бессильно шаря по обнаженному участку груди со спутанным волосом, что откровенно и бесстыдно торчал из-под перекрученной майки. «Что тут у тебя с ушами, милорд?» – глухо и неприязненно осведомились за стенкой. «Вот… Вроде бы читали Тестена. Изволили много говорить, задели нос…» «Сюда, если не затруднит», – перебил другой голос. Шуршание, тихое и непонятное до той минуты, стало громче. «Совсем уже было уклонились сделать чуть заметный гешефт, однако противу ожиданий получилось нечто вроде готского тинга». «К стенке!.. Ставьте же к стенке, наконец…» За стеной послышалось искательное полое шарканье и нашаривание, словно кем-то в темноте предпринималась мучительная попытка попасть вилкой в розетку. Непродолжительная пауза и полузадушенный смех. Шаги, странный, не очень внятный звук, напоминающий усиленное мегафоном цыканье зубом и неторопливое движение усеченной спички. Шумное почесывание обветренных подбородков. Звяканье граненого стекла. «Р-рекомендую. Мужчина вашей мечты…»
Мужчина в углу ожил снова, зашуршал соломой, томясь, страдая одновременно и от жажды и от холода, мучаясь сомнениями, не попробовать ли, в самом деле, горячего чаю, прикидывая в потрескавшемся от древней сухости сознании наиболее приемлемое в создавшихся обстоятельствах расстояние до ближайшего туалета и тихо приходя в отчаяние.
– Ой, ну что же это тяжко-то так, а!.. – вскричал он внезапно, не совладав с не поддающимися описанию болью и тоской в голосе, широко поводя дебелым рыхлым плечом и пробуя весь правый плечевой сустав на прочность. В тревоге, в неослабевающем,