Блондинка в Париже. Наталия Левитина
А мне этой волшебной дементьевской красоты, увы, не досталось. Я пошла в папу, Павла Воробьёва. Я, конечно, очень его люблю, но было бы гораздо…
– Так что случилось с медведем? – перебила я.
– С каким медведем?
– С игрушечным!
– А, да! Немножко отвлеклась. Вот, значит, к нам приехала родственница. Типа, погостить. Старенькая, но боевая, электровеник с пропеллером. Накостыляла Изабель, нет, тогда она ещё была Изабеллой… Ну, не важно! Накостыляла моей любимой тёте, что в доме бардак, и начала убираться, пока нас не было. И выкинула всё, что в её представлении являлось старьём и хламом. Есть такие люди – им бы только выкидывать! Хлебом не корми. Вот не понимаю! Ведь и войну пережила, и голод. По идее, каждую тряпочку должна беречь, вспоминая о трудных временах. Нет же! Выгребла подчистую всё из квартиры, покуражилась, навела порядок, как в операционной. Мой медведь Гришка тоже исчез. Он же был такой старенький, ветхий…
– Ты рыдала?
– Ещё как! Мы с Изабель ходили на помойку, рылись там, искали медвежонка, представляешь? Милая Изабель своими ручками с изящным маникюром копалась в ржавом мусорном баке! От него пахло кислятиной, вокруг кружились мухи. Я стояла рядом и всхлипывала. Нет, не нашли. Ой, Леночка, к концу дня ты вдруг стала такой доброй!
– С чего ты решила?
– Разговариваешь со мной по-человечески, а не только приказы отдаёшь. Интересуешься моим прошлым. Это так приятно! Ты чудесная!
– Ой, умоляю, давай без нежностей, – я выбралась из-за стола и начала складывать бумаги в сумку, так как планировала ночью ещё немного поработать.
– Опять эта книга, – заметила подруга. – Я видела, ты читала её в самолёте. О чём она?
– О девочке, потерявшей родителей. Её воспитывала тётка.
– Да это же моя история! – удивилась Настя. – Какое совпадение!
– Я бы не сказала. Тётка из книги – настоящая сволочь. А твоя Изабель тебя любила и заботилась о тебе, как мать.
Настя на секунду задумалась. Тень пробежала по её лицу.
– Да, – скорбно подтвердила она. – Изабель была потрясающей. Как мне её не хватает.
***
Расслабляющей ванне я обычно предпочитаю быстрый душ, но сегодня решила украсть идею подруги. Зажигать свечи и рассыпать лепестки роз – то есть заниматься фигней, пропагандируемой создателями киношных мелодрам, – я не стала, просто ухнула в воду флакон грейпфрутового геля, так как специальной пены не нашлось. А ещё налила себе вина.
И подумала о Насте. Наверное, она плескалась вечером в ванной не с бокалом вина в руке, а с ведёрком мороженого и тарелкой слоёных пирожков.
Каждому своё.
Набрала Володин номер.
– Спишь? Так рано? Всего два ночи. Просыпайся. Хочу тебе сообщить, что лежу в ванной, пью вино и думаю о тебе.
– Уже проснулся! – страстно заверил милый друг. Я даже представила, как он подскочил на кровати в гостиничном номере – словно на батуте. –