Настоящее лето Димки Бобрикова. Повесть. Сергей Чуев
перебрать ее. Может быть, даже под музыку. Но меня, конечно, никто не послушал. В итоге крупную в одно ведро – на зиму, среднего размера – на семена в другое, а мелкую или поврежденную (мы ее называли резаной) для скота или чтобы сейчас есть – в третье. Затем картошка ссыпалась в мешки, которые дедушка носил в сарай и вываливал в разные углы. А вообще он нам помогал картоху из земли выбирать. Таким образом, мы втроем собирали то, что накопает бабушка. Она делала вид, что лопатой выполняла работу инженерной точности, потому что если не там копнуть, то можно всю картошку перерезать. И меня в копари13, несмотря на все мои уговоры и аргументы, не переводили. Даже весной, когда эту картошку сажали, копать мне не всегда доверяли – только в лунку клубни закладывать. И то постоянно «не кидай», «вон какой хороший глазок14 у тебя отвалился»… А мне не нравится, когда руки в земле, грязные. По мне уж лучше копать. Но если все-таки давали лопату в руки, то слышалось:
– Димка, смотри, какими крыгами15 ты картошку засыпаешь! Разве она прорастет?
Короче говоря, не картошка, а целая нервотрепка, хоть весной, хоть летом.
Но бабушка, когда выкапывала урожай, тоже ошибалась: под жухлой ботвой не всегда было понятно, где втыкать лопату, особенно если смотреть в очках, и порой на земляном срезе оставались ярко-белые картошечные круги. Это вызывало у нее обычно резкий звук вздоха-сожаления «Уй-ю-ю-юй, какую картошку порезала!». Мне казалось, что если так из-за картошки переживать, то нервов на все остальное не хватит. Но бабушка была во внекартофельных случаях само спокойствие.
Мы с Анькой руками выбирали ненавистные клубни из земли и ссыпали их в мешки. Дедушка сзади полз на коленях и своими огрубелыми пальцами так просеивал и боронил за нами, что оставалось ровное поле. Когда картошки набирался оклунок16, то дед тяжело вставал с колен, а я помогал ему закинуть мешок на плечо. Зачем их таскать на плечах – одному Богу известно. Есть ведь тачка! Но тогда, как мне сказали, дорожки на огороде надо будет делать широкими, как тротуары в городе, или колесами всю ботву можно помять. Вот такой научно-технический прогресс в аграрном секторе.
А до картошки еще была развлекуха – помидоры поливали из копани. Вообще это штука забавная: в низине, недалеко от речки выкапывал дедушка ямку, куда через время натекала вода, то ли грунтовая, то ли по принципу сообщающихся сосудов. Мне эта копань была интересна как учебный полигон по выращиванию рыбы. Я туда много раз мальков закидывал. Но как же они там выживут, когда оттуда ведрами почти всю воду вычерпывают через день?!
В момент дедушкиного похода в сарай мы с Анькой должны были увеличивать нормы выработки, потому что число собиральщиков сокращалось на треть. Вообще разовым минимумом было три рядка. А когда погода была, по мнению бабушки, хорошей, то есть не палило солнце и не шел
Копарь (донск.) – человек, копающий землю, копальщик.
Глазок (донск.) – росток на клубне картофеля.
Крыга – льдина. В данном случае в переносном значении.
Оклунок (донск.) – неполный мешок.