ПРОГНОЗ ПОГОДЫ НА УТРО. Сказка для всё познавших. Сен Сейно Весто
что думаете и изыскиваете резервы.
– Я подаю надежду, – сухо ответил главврач. – Здесь это уже кое-что.
– Здесь это уже совсем не то, что вы думаете. Ваши слова не дойдут до сознания, а ваши позы могут быть превратно истолкованы, – с ненавистью произнес мужчина. – Меня уже тут не будет. Boт тогда вы все познаете горечь утраты. Остаюсь преданный вам. Не могу вас больше задерживать, поделитесь своим опытом с кем-нибудь еще.
– Вы поступите опрометчиво, обратившись к силовым методам.
– Поступать опрометчиво – пожелание моих генов. Во многом незнании много и печали.
– Чего вы, в самом деле, хорошо все так было, – сказал врач неприветливо, – хорошо разговаривали. Давайте не будем тут сейчас устраивать стриптиз, сегодня у всех у нас был трудный день, все мы человеки, у всех есть нервы…
Мужчина, как бы еще раздумывая, пожевал губами.
– Напротив, – сказал он, помолчав. – Напротив, сейчас все тут будут хорошо обуты. Мне показалось, что мои слова способны достучаться до вашего сознания.
– Хорошо, – повторил врач. – Прекрасно. Вы, я вижу, уже все для себя обдумали со своими генами. А администрации как прикажете определиться? Как прикажете со всем этим работать?
– Покойник будет выставлен для прощания, – произнес мужчина обнадеживающе.
– Вы не протяните так долго.
– Мы исключительно хорошо пообедали.
– Вы просто мало что от этого выиграете.
Мужчина рекомендующе склонил голову.
– Пришло время примириться с собой, – согласился он.
– Мы оставим за собой право на презумпцию невиновности.
– Как скажете.
Врач напряженно смотрел, стараясь ни за что не отводить глаза первым.
— У вас лихорадочный блеск глаз. Вас явно раздражает искусственный свет. Вы плохо кончите.
Мужчина спокойно мигнул, затем поглядел на свои пыльные пальцы ног.
«Листья блестели росой, – негромко произнес его голос как бы про себя, словно бы пробуя слово на вкус. – Блестеть…»
«Ветер усилился, – обронил голос в раздумье, обращаясь в легком беспокойстве своем к самой темной стороне коридора. – Вам не кажется, что вы зашли уже слишком далеко?..»
Мертвая тишина была ему ответом. Потом там ответили, будто бы осторожно шаркнули по голому полу подошвами, но уже неразборчиво, на пределе слышимости. Что там говорилось дальше, определить было трудно, пока он шагал по коридору, голоса все бубнили и бубнили вслед, заходясь до телевизионного шепота, затем, уже, как ему казалось, на другом уровне и совсем в другом безлюдном коридоре, он едва снова не нарвался на неприятности, обнаружив вдруг за стеклами ближайшего дверного проема все тех же санитаров с главврачом и втиснутым в угол между ними мужчиной в нижнем. Что произносилось на этот раз и произносилось ли что-то там вообще, было совсем непонятно, но что-то, видимо, все же произносилось,