Владелец тревожности. Роман. Олег Лукошин
один из них столовую не напоминал. Спросить было не у кого – улица словно вымерла. Он решился повернуть направо и пройтись по этому ряду, полагая, что возможно Иван ошибся и столовая находится не двумя-тремя домами правее, а десятью-пятнадцатью. Сапоги вязли в жиже и слетали с ног. Вадим жалел теперь, что надел их на простой носок. Нудный мелкий дождь всё не прекращался.
Река небольшая, мелкая. Вода мутная, на поверхности слой листьев. Никакого движения.
– Раньше река была шире, – она сидела на краю, свесив ноги. – И бурная. Я в детстве купалась – течением сносило.
– Сейчас все реки высыхают.
Он стоял сзади, облокотившись о перила. Деревянные, прогнившие – они шатались от прикосновений и каждую секунду норовили рухнуть. Мосток тоже был стар. Две доски отсутствовали, металлический каркас заржавел. Краем своим мост едва достигал воды. Должно быть, раньше он выдавался глубоко в реку, теперь же окружало его грязное месиво водорослей – вся прибрежная полоса заросла ими.
– Там, где я жил раньше – там тоже есть река. Намного шире этой. Настоящая, большая река. Но и она становится всё меньше. Ребёнком я едва мог разглядеть противоположный берег, а сейчас – вот он: кинь палку и она долетит.
– Это потому что в детстве всё кажется больше. На самом деле река осталась такой же. Мне раньше наша деревня тоже казалась огромной. Сходить на другой конец – это всё равно, что съездить куда-то. А теперь ясно, что она совсем крохотная.
Безрассудность по каналам в створ. Сзади не видно лица, не видно глаз. Силуэт застывает, застывает каждый миг и можно вырезать трафареты. Наклеивать в альбомы.
– Значит, эта река тоже была такой всегда.
– Наверное.
Обернулся. Не улыбка, нет.
– Ты чего стоишь? Садись.
Он сделал пару шагов. Она подвинулась.
– О-о, холодно как!
– Это железка холодная. Ты на доску передвинься, чуть назад.
– Тоже холодно.
– С непривычки. Я вот место насидела – мне совсем не холодно.
– Да ты просто тёплая.
Повернулась на мгновение, тут же назад. В профиль и анфас – по-разному. Сбоку – проще, чем прямо.
– Тань!
Снова поворот.
– Вот посмотри на меня сбоку, а потом прямо. Какую разницу видишь?
– Разница большая. Сбоку второго глаза не видно.
– Ну а выражение? Что-то меняется в выражении?
– Не знаю, ничего не замечаю. В профиль лицо чересчур вытянуто. Нос длинный. А выражение такое же.
– Какое?
– Глупое.
– Глупое?
– Ага. Наивное такое. Доверчивое. На что-то обиженное ещё. Ты на кого обижаешься?
– Ни на кого не обижаюсь. Да и не на кого – я ни с кем почти не общаюсь.
– Значит на меня.
– А на тебя за что?
– Ну, мало ли. Есть какие-нибудь причины.
– Ты глупости говоришь. Если я и обижусь на тебя, то в самую последнюю очередь. А пока повода не было.
– Ну, значит будет скоро. Я ведь такая – не могу, чтоб всё нормально шло. В школе я со всеми