Своих не бьют. Владимир Слепченко
я такого особенного для тебя сделала? Ты, как и все остальные ходил ко мне на уроки английского, – говорила Галина Викторовна, провожая Стаса через узкий полутемный коридорчик в небольшую светлую кухню. – А то, что тебя заинтересовал язык, и ты нашел в себе силы и время, чтобы его освоить, это заслуга целиком твоя, дружок. Мне было приятно наблюдать, как раскрываются твои способности.
Она усадила Стаса за круглый стол, покрытый белоснежной скатертью, отороченной красной канвой. Через несколько минут появились тонкие фарфоровые чашечки, которые Стас боялся не то что взять в руку, а даже просто взглянуть на них. Казалось, от малейшего прикосновения или движения воздуха они могут дать трещину. По кухне пополз аромат кофе.
Пока Галина Викторовна следила за капризным напитком, укрывшемся в небольшой медной турке на газовой конфорке, Стас глядел сквозь полупрозрачный тюль на занесенные снегом вершины сопок. Через несколько дней все это превратится в воспоминания. Четырнадцать лет жизни среди непроходимых болот, озер, лесов, военных полигонов и стрельбищ зачеркнет белый след самолета, который умчит его с родителями в столицу.
– Ну, чего ты загрустил? Радоваться надо! – подбодрила его Галина Викторовна. – Я же тебе не раз говорила, что у тебя ярко выраженный талант к языкам. А здесь я тебя смогла научить лишь тому, что знала сама. Английским ты владеешь отлично. Как человек, проработавший четверть века переводчиком, я тебе это заявляю с полной уверенностью. Хоть сейчас поступай в ин. яз. Там, в Москве, ты сможешь освоить и так любимый тобой французский.
При последних ее словах Стас втянул голову в плечи и с опаской огляделся по сторонам, как будто кто—то мог их подслушать.
– Галина Викторовна, уже все решено, после восьмого я иду в суворовское. Отец считает, что переводчик не мужская профессия. Я как—то пробовал с ним поговорить на эту тему, но он и слушать не захотел. Сказал, не бывать этому и точка.
– Ничего, не вешай нос! Переводчик такая же профессия, как и все остальные, не менее важная. И тем более, никто не знает, что будет завтра. Жизнь не стоит на месте. Все течет, все меняется, – подытожила Галина Викторовна, разливая по чашкам так и не успевший ее обмануть, убежав через край, турецкий напиток. – Ты главное помни про свою мечту и ощущай важность выбранного тобой дела. И, конечно же, не останавливайся, продолжай ежедневно заниматься. Как говорил один великий пианист: «Если я не подхожу к инструменту один день, то результат замечаю я сам. На следующий – слышит моя жена. Ну а на третий – публика». Мне, Стас, честно говоря, будет тебя недоставать. С кем еще можно поболтать на хорошем английском в этой глухомани? – лукаво улыбнувшись, подбодрила она своего любимого ученика. – А там, в столице, тебе будет лучше, поверь мне.
– Лучше чем здесь? Хм… здесь друзья, свобода. А что там?
– А там все это у тебя появится через некоторое время. Да ты кофе—то пей, а то совсем остынет. И на прянички налегай, – сказала Галина Викторовна, пододвигая