Спокойных дней не будет. Книга II. Все, что захочешь. Виктория Ближевская
думать или сравнивать… Внезапно она издала сдержанный вздох, и Илья, поддавшись древнему инстинкту, притянул ее к себе, наклонил, как упругую ветку, нашел сухие губы, прошелся ладонью по груди. Водопад черных волос накрыл их обоих, но она оттолкнулась от него: «Не мешай!» А, спустя несколько мгновений, сама повалилась к нему на грудь. В эйфории от обретенной свободы он перевернул ее на подушку, осыпал поцелуями и взял уже почти расслабленную, покорную, отдающую остаточный жар страсти.
Позже, когда он вытянулся рядом, стряхнув наваждение, как прилипшую паутину, она дала ему время угомонить сердце и снова устроилась на его плече, утверждая новую привычку.
– На этот раз я была эгоисткой.
– Я тебя прощаю.
Она мелодично рассмеялась, и он, представив, как эти же ласки она дарила пять лет подряд другому мужчине, удачливому сопернику, подхватил ее ладонь, успокоившуюся на его бедре, и прижал к губам. А потом мысленно шагнул в девичью спальню с упавшей на пол книжкой, услышал звон пастушьего колокольчика, вспомнил губы со вкусом сицилийского вина и затосковал о потраченных впустую годах. Она проникла в его горькие мысли по извилистой тропинке женской интуиции и тихонько замурлыкала, касаясь губами плеча.
– Я берегла себя для этой ночи с тобой.
– Ты спишь с другим, – с укором напомнил он, как солдат, вернувшийся с войны к теперь уже бывшей жене.
– Но такого со мной не было прежде, – призналась она ему в утешение.
– Ты манкируешь супружескими обязанностями?
– С ним все не так.
– А как?
– Замолчи! – Она притворно рассердилась и тут же рассмеялась, без зазрения совести пользуясь тем, что силы его почти покинули. – Как будто ты вправе спрашивать об этом. Ничего не было до тебя, слышишь?
– Это до тебя ничего не было, – не покривил душой Илья и скользнул губами по ее волосам, пахнущим осенними яблоками, а она вновь замурлыкала и потерлась об него, как кошка.
– Ты чудовищный лжец! А как же все эти толпы красавиц… Но теперь так будет всегда. Всегда!
Женщина, торжественно повысив голос, еще раз повторила последнее слово как подвенечную клятву, и мужчина ощутил полынный вкус вечности, обретенной слишком поздно. Возможно, она ждала от него других признаний, и ему следовало сказать, что ночь с ней – это все, чего ему не хватало в жизни, но вместо этого он возразил:
– Ошибаешься, девочка. Это больше не повторится!
– Почему? – растерялась Соня. – Разве тебе было плохо?
– Потому что больше ты никогда не будешь обладать мной, – проворчал Илья, пряча улыбку. – Это мужское дело – быть сверху и брать.
– Ах, вот оно что! – Она расхохоталась и откинулась на подушку, приглашая его осуществить обещанное. – Все, что пожелаешь, мой господин. Где пожелаешь. Когда пожелаешь.
– Так и будет.
Без тени сомнения он прижал ее к себе и подумал,