Воля под наркозом. Михаил Серегин
водителем Катя меня не познакомила. Более того, коротко стриженный мужчина, сидящий за рулем, даже не обернулся. Но, усаживаясь и пристраивая рядом сумку со спортивной формой, в зеркале заднего вида я случайно поймал его внимательный, изучающий взгляд.
Катя обменялась с водителем какими-то знаками, и мы тронулись.
– А Мишу вы давно знаете? – поинтересовалась Катя, устраиваясь на сиденье так, чтобы видеть одновременно меня, водителя и дорогу.
– С института. Учились вместе.
– Вы дружили? – спросила она почему-то в прошедшем времени.
– Дружили. И сейчас дружим.
– Вот как? – Катя посмотрела на меня испытующе. В глазах появился странный блеск. – По телефону вы сказали, что давно не виделись.
– Да, в последние годы мы видимся редко, – согласился я.
– Ах, вот оно что, – огоньки в глазах погасли.
На вопросы я отвечал машинально, не особенно вдумываясь в смысл произносимых Катей и мною слов. Мне не давал покоя вопрос: как бы потактичнее и без ущерба для собственного самолюбия намекнуть этой красотке, что сегодня похода в кафе не будет. Но заговаривать об этом при постороннем не хотелось. Я снова поймал в зеркале взгляд водителя, сделал ему «страшное лицо» и тут же мило улыбнулся Кате. Она незамедлительно вернула мне улыбку и сказала:
– Значит, вы врач.
– Откуда вы знаете? – изумился я.
Катя залилась своим необыкновенным смехом. Я жутко смутился и почувствовал, что покраснел, что привело меня в еще большее смущение.
– А, ну да… В смысле да. Врач.
– А какой именно? – с детской непосредственностью продолжала интересоваться Катя.
– Терапевт, – скромно сказал я, не без труда сообразив, что спрашивает она про специализацию.
– Болтуном вас не назовешь, – Катя прищурилась, в глазах опять заиграли огоньки.
Разговор не доставлял мне удовольствия. Сказать точнее, он был мне даже несколько неприятен, очень уж походил на допрос. Глазастый водитель приятного впечатления не прибавлял. Катя это, очевидно, почувствовала, потому что, спохватившись, обезоруживающе улыбнулась и сказала:
– Зато я вас, кажется, совсем заболтала. Послушаем музыку.
Она склонилась к полочке с аудиокассетами и начала перебирать записи. По ее лицу, продолжавшему сохранять дружески-приветливое выражение, невозможно было что-либо прочесть. Любуясь красиво очерченным профилем, я гадал, куда мы направляемся. Едва ли меня собираются просто подвезти домой, в этом случае спросили бы дорогу. Наверное, мы все-таки едем в кафе или другое злачное место, где можно отдохнуть и хорошо поесть.
Между прочим, Колесова она называет Мишей. Может, их связывают более тесные отношения, нежели дружеские? Уж не с Катей ли спешил на свидание Мишка, когда мы с ним сцепились около цветочного прилавка? А девушка сейчас руководствуется здоровым побуждением загладить Мишкину оплошность и уделить символическую толику внимания внезапно позвонившему старому приятелю.
Эти