Только за наличные. Джеймс Хедли Чейз
сказал…
– Идите к черту со своим Петелли!
Прозвучал гонг на второй раунд, и я вышел из своего угла. Кид приближался ко мне с большой осторожностью. Он попытался удержать меня на дистанции, но мои руки были длиннее, и я сумел провести несколько чувствительных ударов в голову. Мы вошли в клинч. Кид отступил назад, и в этот момент я провел удар под левый глаз. Он выругался. Я принялся обрабатывать его лицо, он же закрылся обеими перчатками, стараясь защитить поврежденный глаз. Тогда я вошел в ближний бой и начал осыпать его ударами по корпусу. Кид был потрясен, но не думал сдаваться. Ему удалось достать меня правым свингом. Удар был хорош. Я попытался войти в клинч, но он встретил меня ударом в лицо, а затем нанес несколько ударов по корпусу. Это были трудные секунды, но я не терял осторожности. Знал, что в такой сумбурной атаке Кид обязательно допустит оплошность. Так и произошло. Он попытался достать меня простым правым свингом и на долю секунды открыл челюсть. Я прыгнул вперед и резко ударил в подбородок. Он упал на пол, как подкошенный.
Рефери едва успел начать счет, как прозвучал гонг. Секунданты выбежали на ринг и уволокли Кида в его угол.
Я медленно вернулся в свой угол и уселся на табурет. Пепи уже ждал меня.
– В следующем раунде, ты, недоносок, – прошипел он мне в ухо. – Это приказ!
– Пошел отсюда, – огрызнулся я.
Уоллер, осмелев, оттолкнул его от меня. На губах его играла улыбка.
– Прекрасный бой, – сказал он, – но остерегайтесь его правой. Он еще в силах пустить ее в ход.
Я посмотрел в угол, где сидел Кид. Над ним хлопотали секунданты, пытаясь привести в чувство. Его лицо было сплошным кровоподтеком.
– Да, я помню об этом, – сказал я. – Это последний раунд.
– Это так, – сказал Уоллер. – Иначе он измотает вас, а уж последствия нетрудно предугадать.
Я взглянул через плечо на женщину. Она опять улыбалась и махала мне рукой.
По звуку гонга я ринулся в атаку. Кид всячески пытался уйти от боя. Под левым глазом у него была открытая рана, глаз заплыл и уже практически ничего не видел.
Я загнал его в угол и принялся колотить куда ни попадя. Один из ударов пришелся по носу. Кровь потекла по подбородку. Публика завопила, почуяв запах крови. Кид вошел в клинч, пытаясь выиграть время. Если бы мои удары не поддерживали его, он свалился бы на пол, как мешок.
– О'кей, паренек, – прошептал я ему на ухо. – Ну где же твой коронный удар?
Я прекратил боксировать и сделал шаг назад. Надежда вспыхнула в его взгляде. Кид собрал остатки сил и неуклюже изобразил апперкот. Я упал на колени, ничуть не задетый, но уж если играть спектакль, то по всем правилам.
Вопль публики, держу пари, был слышен и в Майами.
Судья встал надо мной и открыл счет. Я посмотрел на Кида. Он не смог сдержать вздох облегчения, и это выглядело комично. Он прислонился к канатам, кровь текла из носа и капала на ринг, колени подгибались. Я потряс головой, как бы приходя в себя, и встал на счете «шесть». Надо