Хроники раздолбаев. Александр Быченин
дикую смесь из нескольких направлений, в основу которой был положен южно-китайский вин-чунь.
Ну вот, началось. Татуированный выдал неплохой, но слишком стандартный правый крюк, целясь мне в челюсть. По-боксерски нырнув под бьющую руку, я выпрямился, на обратном движении вбив основание левой ладони ему в скулу, и вдогонку наподдал сайд-киком по ребрам. Не ожидавший столь быстрого ответа татуированный потерял равновесие и рухнул на стеллаж, вызвав обвал инструмента и прочей металлической мелочи.
Очкарик тоже решил поучаствовать в развлечении и на подшаге выдал правый прямой в голову. Удар хороший, резкий. Мог и вырубить меня, если бы не нарвался на отводящий блок ладонью и встречный тычок в брюшину. А дальше, как говорил тренер, «захват и удар неразделимы» – рывок за руку с насаживанием врага солнечным сплетением на колено. Осталось только толкнуть обмякшего недруга на копошащегося под завалом татуированного.
– Еще добавить? – поинтересовался я, вооружившись куском трубы-дюймовки.
– А-а-а, козел! – прорычал из-под очкарика татуированный и таки выпростался на свет божий.
А потом мне стало плохо. А кому бы не стало, если ствол наставили? Здоровый никелированный револьвер могучего калибра, то ли «питон», то ли «анаконда» – не разбираюсь я в этих пресмыкающихся.
– Вот теперь пообщаемся, пендехо, – позлорадствовал татуированный. – Ну, где машину взял? Или колено для начала прострелить?
– Попробуй, – пожал я плечами. – Только сомневаюсь, что ты потом услышишь что-то кроме моего воя.
Скрипнула входная дверь, заставив татуированного нервно поежиться. Не сводя с меня прицела, он буркнул оклемавшемуся напарнику:
– Хорхе, проверь.
Тот молча извлек из широких штанов скромный короткоствольный револьвер и скрылся за мешаниной из стеллажей, подъемника и пары полуразобранных джипов. Каюсь, мастерская у нас очень захламленная, а входная дверь в отличие от основных ворот расположена в боковой стене. Вот и не видно, кто пришел. Иногда это удобно, иногда не очень.
Мы напряженно прислушивались – я с надеждой, татуированный с тревогой. Через десяток-другой секунд из-за стеллажей донесся сочный звук удара, затем что-то упало. И буквально сразу в поле зрения нарисовался до боли знакомый персонаж – среднего роста худощавый тип в полувоенной одежде, вооруженный переходящим призом – тем самым короткоствольным револьвером. Причем в отличие от приблудных латиносов держал он его двумя руками, четко зафиксировав мушку на лбу татуированного.
Вова, м-мать! Как я рад видеть твою ехидную рожу! Вот всегда ты, рыжий, меня раздражаешь, особенно когда лыбишься и щуришь хитрые глазенки, а сейчас я тебя расцеловать готов.
– Брось ствол, педрила! – пробасил мой горячо любимый напарник. – Или колено прострелить?
Я нервно хихикнул. Вова смерил меня недоуменным взглядом, палец на спусковом крючке напрягся, выбирая слабину. Татуированный тоже заметил это движение, судорожно сглотнул и осторожно