Трали-вали. Владислав Вишневский
по-американски. В пику, вроде, известным перцам «чили» которые. Что ещё? А… Дирижёр Запорожец, получив генерала, тут же ушёл на повышение. Перевели. Зам начальника оркестровой службы округа он теперь. Шишка. Начальник. Начальник-то начальник, но часто приезжает в свой бывший оркестр, сидит, слушает, грустит… Понятно, ностальгия у генерала, годы… Женька Тимофеев…
Да, главное, Женька Тимофеев, трубач, на своей Гейл женился, на американке. Ну, не женился, правильнее сказать обручился. Свадьба впереди. Ещё, значит, разок придётся за границу музыкантам слетать, к Женьке на официальную свадьбу. Так решили. Правда, никак с подарком молодожёнам не разобрались. Консенсус не получается… Женьке, товарищу, музыканты знают что подарить, а вот красавице Гейл… Тут вопрос. Тут проблема. Большая причём. Она ведь, как тот «Форбс» пишет – миллиардерша. В том смысле, что из семьи американских миллиардеров. Что ей подаришь? Вопрос! Но ничего, время есть, должны придумать. Женька к ней собрался. В этом году, осенью, в октябре, кажется, у него заканчивается подписка, решил, говорит, в Америке немного пожить, для начала. С тестем с тёщей познакомиться, к стране присмотреться, английский постараться выучить, потом и обратно… Что ещё? Всё вроде. Документы для МИДа он уже собрал, сдал, теперь ждёт. И ещё одно событие произошло в оркестре, вернее – два.
В оркестр пришёл Гарик Мнацакян. По конкурсу. На ставку кларнетиста-гобоиста. Точно кавказец. Вернее армянин. Один в один. Сам худой, невысокий, жилистый, весь чёрный, глаза и волосы чёрные, волосы на руках, груди, видимо везде чёрные, лицо бреет два раза в день, причёску – два раза в месяц; оркестранты его сразу проверили на юмор – всё в порядке, правда нервный, но только по делу. Кобзев его всё время цепляет, подначивает. У Сашки характер такой. Хохмит и хохмит. Но всё в рамках дружественной пикировки. В крайнем случае, Генка Мальцев их усмиряет. Смеясь, легко растаскивает в разные стороны. Лёва Трушкин – русский-армянин – над Гариком сразу «шефство» взял. Как над родственником по крови. Тоже темноглазый. Правда большой, носатый и объёмный, как танк. Говорит, кровь у них с Гариком одна. Да причём здесь они оба, когда у всех она одна – музыканты же, к тому же военные. Кто он там – армянин, дагестанец или ещё какой лезгинец уточнять не стали, в пивбаре показал себя с «правильной» стороны, это важно, с дудкой не расстаётся, это очень важно, женат – уже? ещё? – и сын, говорит есть, зимой живёт с мамой у подножья горы – в школе учится, а летом у Гарикиного деда Захария, в горах. Там у деда большая отара. Дед в своём родовом селенье так и живёт, прямо с рождения, и отец деда там жил и до Великой Отечественной, и потом тоже… Все орлы, в общем. И Гарик тоже. В его походке это читалось… Широко раскинув руки, он восхищённо тряс ими перед слушателями, сверкал глазами… «Летом у нас в горах так здорово, и зимой такая красота, такие просторы, такой воздух, а чача, а мясо…», взахлёб рассказывал Гарик, слов ему явно не хватало, но музыканты хорошо всё это представляли, даже пообещали как-нибудь