Метод 15/33. Шеннон Кёрк
Давайте запишем ее на пятнадцать тридцать следующего вторника.
– Спасибо.
К этому моменту мама уже совершенно не слышала, что говорит ей регистратор. Спустя минуту она выталкивала нас с отцом за двери клиники. Тем не менее регистратор продолжала нас разглядывать. А я разглядывала ее, пока она разглядывала нас. В тот момент я думала, что она собирает городские сплетни относительно очередной «несчастной залетевшей» девочки-подростка из «известной» семьи.
Разумеется, она знала, где мы живем, прочитав наш адрес в моей карточке. И она только что узнала, что я не посещаю ни одну из местных частных школ, и, очевидно, ей известно, что я живу всего в квартале от государственной школы. В свою очередь это подводило ее к правильному выводу, что я хожу в школу по глухой дороге, с обеих сторон поросшей густым лесом. Для этой лазутчицы я представляла собой идеальную мишень, настоящий подарок. В ее прищуренных глазах читался холодный расчет, и, я думаю, она привела маховик в движение уже через минуту после того, как мы вышли из клиники. Возможно, память меня подводит и я все это придумала, но внутренним взглядом я и сейчас вижу, как она снимает трубку и, прикрывая ладонью измазанные розовой помадой губы, начинает говорить. При этом она ни на секунду не сводит зеленых глаз с моего дерзкого ответного взгляда в упор.
Вне всякого сомнения, мама заметила бы мое прогрессирующее положение гораздо раньше, если бы не тот факт, что она отсутствовала почти три месяца, участвуя в судебном процессе в Южном районе Нью-Йорка. Она лишь однажды приехала домой на выходные, и я позаботилась о том, чтобы уехать «в Вермонт кататься на лыжах с подругой». Один раз отец навестил ее, съездив в Нью-Йорк на «Амтраке». Я осталась дома без присмотра, но родители мне доверяли и были уверены, что я буду делать уроки и заканчивать лабораторные эксперименты в подвале.
Не поймите меня неправильно – мама нас любит. Однако мы с отцом знали, что ее лучше оставлять в покое, когда она входит в «режим судебного разбирательства» – состояние войны, во время которого ее поле зрения резко сужается и она полностью сосредоточена на своей миссии. Она должна была выиграть процесс, и в девяноста девяти и восьми десятых процентах случаев ей это удавалось. Неплохие шансы для ее клиентов. Корпорации ее обожали. Истцы ненавидели. В следственной части министерства юстиции, комиссии по ценным бумагам и биржам, федеральной торговой комиссии, а также у генерального прокурора ее считали «исчадием ада». Либеральная пресса регулярно поливала ее грязью, что только укрепляло ее профессиональную репутацию и повышало статус чудотворца. «Злобная», «безжалостная», «настырная», «бессовестная интриганка» – так описывали ее журналисты. Она увеличивала вырезки со всеми этими эпитетами и украшала ими стены своего офиса. Злобная ли она на самом деле? Лично я нахожу ее довольно мягкой.
Отец был не способен заметить мой растущий вес, потому что он замечает детали только самых крошечных и невидимых глазом объектов – таких как далекие кварки или