Белый хрен в конопляном поле. Михаил Успенский
возлюбленных Прекрасными Бабами – нельзя же их было совсем уравнять с оставленными благородными графинями и герцогинями! Ведь предстоит еще домой возвращаться, кто живой будет!
Стремглав, сын шорника, робел перед женщинами.
В деревне он за юными селянками не ухаживал, потому что стыдился скверного запаха, который, казалось ему, навсегда пропитал руки и одежду, а в роскошном и распутном городе Плезире стыдился вообще неизвестно чего. Напрасно друзья тягали его в веселые дома («Гляди – я, горбатый, и то сколько уж их обиходил, а ты все нецелованный», – говаривал друг Ироня), напрасно графини и герцогини приглашали его на званые вечера с ночевой, напрасно и сам Пистон Девятый подсовывал ему толстую заморскую книгу «Камышовый стебель в медном тазу» с постыдными картинками.
Стремглаву легче было развалить до седла врага в двойных вороненых неспанских латах, чем завалить в сено нестрогую простушку из предместья.
То же самое повторялось и в походах. Капитан Ларусс всегда брал на себя самые трудные поручения, спешил в самые горячие схватки, раньше всех вставал и позже всех ложился – чтобы утомить тело до крайности, при которой никаких игривых мыслей возникнуть не может.
И при всей своей способности к языкам не умел он сложить даже самую простую фламбетту, не говоря уже об игре на тонкострунном буляре. Немало он их изломал своими толстыми корявыми пальцами, когда пытался брать уроки музыки у Ирони, слывшего большим мастером этого дела.
Маркитантки и танцовщицы, видя его стать и мужество, готовы были принять героя и без галантных условностей, но бедняга в такие минуты словно деревенел и начинал забывать не то что бонжурский с немчурийским и стрижанским, но и родной посконский.
«Видно, эльфийскую принцессу ищет», – фыркали полковые дамы и обиженно убегали к менее разборчивым воинам.
А искать эльфийскую принцессу человек даже в те времена мог до скончания дней своих.
Хотя, конечно, не все эльфы в свое время сумели уплыть на Закат, в свое вечное изгнание, не выдержав многовекового состязания с людьми Агенориды, которые хоть и жили недолго, зато плодились будь здоров. Не всем хватило места на огромных черных кораблях под синими парусами. Не все успели достичь Гранитной Гавани вовремя. А опоздавших не ждали, поскольку эльфы не люди и понимают все не как люди.
Остатки Перворожденных скитались по лесам, таясь от людей, и помаленьку гибли, не выдерживая зим, которые становились все длиннее и холоднее.
Некоторые, сломив эльфийскую спесь и спрятав под длинными волосами остроконечные уши, нанимались к богатым господам в лесничие, и брали их туда охотно и без огласки, потому что нет надежнее лесного стража, чем эльф, знающий язык зверей и беспощадный к тем, кто осмеливается охотиться или рубить лес на хозяйских землях. Развешивая на дубах пойманных и замученных браконьеров и порубщиков, эльфы мстили, как уж могли, своим гонителям из рода человеческого.
Эльфы научились отжигать древесный