Там, где нас нет. Михаил Успенский
чем угостить!
С этими словами он развернул пергамент перед Жихарем. Жихарь буквы-то знал, а в слова их складывать всегда ленился. Но тут то ли страх помог, то ли дедовы ночные уроки сказались, да и написано было крупно:
– А завтрашнего путника угостим – значит, и на послезавтра пустые не будем! – хвастал Магога. – И послепослезавтра, и на пятый день. А как же! Заведение закрывать нельзя, кушать-то все хотят…
Гога крепко схватил богатыря сзади за руки. Жихарь пнул сапогом назад и вверх, вырвался, кинулся к стенке и достал меч.
– Только подойдите! – сказал он. – Кишки выпущу, намотаю на поганое мотовило…
И добавил растерянно:
– Всех убью, один останусь…
– А вот меч убери, – посоветовал Гога и пошел на него, широко расставив руки. – Ибо сказано, что не дано нам погибнуть от руки человеческой… Македонский не управился же…
От души прокляв косорукого Македонского, Жихарь зажмурился и сделал свой неотразимый выпад. Меч брякнул и переломился у самой рукояти: то ли под зеленым балахоном были на Гоге латы, то ли сам Гога был не из людской плоти.
Магога между тем спокойно сидел за столом и украшал пергамент затейливой рамочкой.
Да, кистень остался притороченным к седлу, при богатыре был только недлинный нож. Но и от ножа толку не было – Гога лишь посмеивался, гоняя гостя из угла в угол.
– Ты бы лучше не бегал, – убеждал он. – А то невкусный станешь…
– В уксусе отмокнет, – не глядя, отозвался Магога. – Если ты, подлец, уксус не выпил…
– Как можно! – опустил руки Гога. Жихарь пырнул его ножом прямо в брюхо, но и брюхо было твердое. – Хватит, поиграли, – заключил Гога.
Жихарь, не соображая, что творит, метнулся от него к противоположной стене, с разгону добежал до половины, оттолкнулся ногами и полетел головой вперед. Заостренное навершие шлема вонзилось Гоге в грудь как раз напротив сердца.
Гога охнул, остановился и, причитая, начал крутиться по горнице. Жихарь торчал у него из груди, словно кривой нож-складень. Чуть голова не оторвалась, но вовремя лопнул ремень-подбородник. Оба рухнули одновременно. Шлем остался торчать в Гогиной груди.
– Сколько можно возиться! – возмутился Магога, поднял башку и увидел кончающегося братца. Магога опрокинул стул и бросился к Жихарю. Жихарь побежал к двери, Магога за ним. Жихарь спрыгнул с крыльца, слыша за собой тяжкое шлепанье.
Конь Ржавый испуганно всхрапнул и метнулся в сторону. Огромный кулак ударил богатыря в спину, он рванулся лицом вниз и сомлел, словно княжеская дочь, чтобы не слышать, как его будут резать, свежевать и пихать в печку. Все это он уже проходил в детстве, но тогда была всего лишь старая ведьма…
…Из тьмы его вывел радостный крик Будимира. Жихарь открыл глаза и увидел траву. Он подрыгал ногами и руками – все было на месте, только спина болела. Жихарь сел и замотал простоволосой головой.
Вовсе никакой не кулак треснул его по хребту. Это была башка великана Магоги. Жихарь взял вражескую