Целуй меня до упаду. Любовь и ирония. Родион Яковлевич Кормановский
сы
Ничего нового не придумаешь в таких тонких материях как любовь. Её, любовь, вообще не поймёшь.
Так решил Сергей и отправился покупать трусы. Даже не отправился, как в путешествие, а просто перешёл из одной части магазина в другую. Именно там работала Ирина в отделе «Товары по сниженным ценам». Отдел был достаточно большой и занимал половину небольшого торгового центра, где Сергей работал охранником. Она стояла на трусах. В том смысле на трусах, что этот участок отдела, где продавалась эта наиважнейшая часть гардероба любого уважающего себя охранника, находилась под её юрисдикцией.
Ирина уже давно нравилась Сергею, но он решительно не понимал, как можно к ней подойти, ибо она была молчаливой задумчивой девушкой. Даже сплетни других продавщиц она только слушала, не вставляя свои комментарии. Зато Сергей заметил, что она, симпатичная, русая, кудрявая девица с характеристикой «всё при ней», охотно разговаривает с покупателями. А тема, естественно, одна: трусы.
Вот и решил этот доблестный страж порядка, ростом метра семидесяти, телосложением как швабра, чёрными волосами и глазами, с вечно недовольным, слегка удивлённым лицом, что называется, взять козу за рога, заведя с ней разговор о трусах.
Вот так вот он решил.
Все говорят всё время о чудесных свойствах женской логики, дескать, её трудно понять. Однако! Мужская логика порой выдаёт ещё большие чудеса сообразительности.
Я, например, совершенно не возьму в толк, с чего Сергей взял, что Ирину заинтересует он вместе со своими трусами. Боюсь, что и вы того же мнения. При встрече с ним обязательно у него поинтересуйтесь! (Потом мне расскажете).
Место охранника находилось у входа в торговый центр, а отдел, где работала Ирина, в глубине торгового зала. Смена у Сергея закончилась и он, с чистой совестью, бросив свою сумку под стол администратора, направил свои стопы к вожделенным трусам.
А было утро, и в торговом зале вовсю размахивала шваброй заботливая тётя Глаша, которая грязи и беспорядку объявила третью мировую войну. Эта особа постбальзаковского возраста распинала по первое число каждого, кто посмел бросить бумажку или уронил со своего штиблета песчинку.
Наш Ромео, выпятив грудь, шёл вперёд, как крейсер «Аврора» на Зимний. Его ствол, то есть взор, был устремлён вперёд, туда, где красавица Джульетта раскладывала по витрине трусы.
(К слову сказать, периферийное зрение у мужчин развито слабо и, если самец-охотник наметил себе дичь, то больше вокруг ничего не замечает.)
В этот момент тётя Глаша, задом наперёд передвигаясь по залу, переставила ведро с водой так, что оно оказалось на пути следования этого страстного танка, которого теперь свернуть с пути мог, ну разве что противотанковый ёж! И сама приблизилась, широкими взмахами перемещая по полу швабру с тряпкой. Он, глядя только вперёд, под ногами уже ничего не видел. Бедняга!
И тут они встретились!
Так встречаются самолёты в тумане! Так «Титаник» встретился с айсбергом! Нет, вы не подумайте чего, наш герой не налетел на тётю Глашу.
Он сделал хуже!
Во время очередного взмаха шваброй, тряпка прилетела прямо под ногу Сергея, он на неё наступил, а тётя Глаша, которая в этот момент смотрела на блестевший чистотой пол, тоже ничего не увидела и дёрнула швабру в очередной замах.
Наш Казанова крикнул:
– Ой! – и быстренько сплясал нечто, напоминающее лезгинку и чечётку одновременно, по пути не забыв пнуть ведро, которое, заунывно звякнув, как колокол на погосте, весело разлилось полу волной мутной воды с песком.
Несколько мгновений тётя Глаша глазами, которые почему-то стали размером в пол-лица, наблюдала, как грязное цунами уничтожает всё самое доброе, светлое и чистое в её жизни, а потом вдруг взмахнула шваброй как флагом и бросилась в атаку.
Танцующий сердцеед пошёл по кругу, продолжая исполнять ламбаду с невидимым партнёром. Тётя Глаша, размахивая своим транспарантом, бросилась за ним, вереща, что есть мочи:
– Ах ты, дрянь! Чувырла болотная! Урод в жопе ноги!
Но тут и она поскользнулась и пустилась в пляс, причём её танец уже напоминал польку-бабочку.
Немногочисленные покупатели и продавцы, в том числе и наша Заноза в сердце, раскрыв рты, смотрели на неожиданный халявный концерт.
– Ой! Ах! Ай! Ох! – слышалось с танцпола.
Тут на горизонте нарисовался администратор, невысокий плотный парень, в два раза шире нашего повесы, с лицом льва, такой же гривой и именем Андрей.
– Это что ещё такое! – возопил он зычным голосом.
– Ах ты, змей! – в очередной раз взмахнула своим копьём тётя Глаша, но Сергей, выделывающий кренделя, увернулся. Администратор Андрей бросился бегом через зал и через мгновение влетел на дискотеку. Он слишком поздно заметил лужу и как гидроцикл, въехал в её середину, окатив танцоров фейерверком брызг.
– Всем стоять! – на всякий случай крикнул он, присоединяясь к вечеринке с залихватским русским