Ганфайтер. Владимир Поселягин
его. Чистил осторожно, стараясь не тревожить бок, что, кстати, у меня не очень получалось.
«Нужно набить руку в стрельбе из этих винтовок, а то пятьдесят процентов пуль ушло в молоко», – решил я на будущее и, тут же посмотрев на ближайшую молодую переселенку, пояснил:
– Не люблю грязное оружие… Мэри, ты вроде говорила, что хорошо умеешь обращаться винтовками?
– Да, Джонни.
– Тогда почисти, а я посмотрю и подскажу как. А то я бок тревожу при чистке.
Я лёг на здоровый бок и стал подсказывать, как разбирать и чистить винтовки, «кольты» я сам почистил. После того как мы закончили, Агнесса позвала нас ужинать, так как я проспал почти весь день и скоро должна была начаться ночь. Покушав жидкого супчика в двойной порции и попив чаю, я встал и прогулялся до ближайших кустиков, где наконец облегчился, так как терпеть уже не было мочи. Вернувшись к девушкам, которые готовили выстиранные и высушенные бинты, и сев на сброшенное с одной из лошадей седло, с помощью Агнессы стянул рубаху.
Мэри аккуратно намочила повязку и стала её разматывать. Благодаря тому, что повязка промокла, в местах, где она слиплась от крови, отдирать почти не надо было, хотя в паре мест и пришлось дернуть, отрывая приклеившиеся бинты.
– Так, молодцы, а теперь промойте рану… Да вон хоть чаем, только чтобы соринки не попали, и заново перебинтуйте, – продолжал учить я девушек, проводя быстрый учебный медкурс.
Девушки справились на отлично и, ещё раз покормив меня супчиком, уложили спать, так как глаза у меня стали закрываться сами собой.
Разбудило меня ржание одной из стреноженных лошадей. Открыв глаза, я посмотрел на тёмное, усыпанное яркими звёздами, ночное небо. Слева снова послышалось ржание, и чувствовалось, что лошади обеспокоены.
Попытка встать увенчалась успехом, даже голова не так кружилась, как я думал. Встав, я провел рукой по повязке, обнаружив, что она сухая, после этого присел, взял рубашку и надел её, действуя одной рукой. Потом пришлось снова с кряхтением наклоняться, на этот раз за оружием. Подхватив пояс с «кольтами», лежащими до этого у меня в изголовье, и застегнув его, завязал кожаные шнурки на бедрах, чтобы кобуры не бултыхались, после чего уже привычно выбив шляпу об колено, надел её на голову.
Сна не было ни в одном глазу, отоспался. Около потухшего костра сидела Мэри с винтовкой в руках и тихо посапывала носиком во сне.
«Яркий представитель часового на посту», – подумал я, с улыбкой посмотрев на спящую девушку. Агнесса обнаружилась спавшей возле брошенных кучей сёдел, с дробовиком в руках. По привычке проверив «запазуху», я всё так же не смог обнаружить контакта с ней. Печально.
Осторожно потянувшись и зевнув, я взял лежащую неподалёку флягу и, попив, положил её на место. Лошадь снова заржала, и на этот раз другие парнокопытные её поддержали.
«Да что там такое?!» – насторожился я.
Не будя девушек, пусть поспят, я направился к лошадям, которые беспокойно перебирая ногами и настороженно