Ученик. Ханс Русенфельдт
Могу сделать тебе маленькую скидку как лузеру.
Тут Тролле поспешно закрыл дверь. Из квартиры послышался его голос:
– Позвони мне через несколько дней.
И все стихло. Себастиан развернулся и медленно пошел по лестнице вниз.
Аннетт Виллэн обожала такие вечера. Уже около трех она начала готовиться морально. Ритуал всегда бывал одинаков. Сперва долгий горячий душ: она мыла волосы и намыливала тело пахнущим абрикосом мылом для пилинга, купленном в магазине «Боди Шоп». Затем слегка обсыхала в теплой ванной комнате, после чего натирала чуть влажное тело аптечным лосьоном. Она где-то вычитала, что при использовании лосьона, пока ты еще не до конца высох, влага задерживается в теле и способствует глубокому размягчению. Далее она надевала халат и босиком направлялась в гостиную, совмещенную со спальней. Конечно, Аннетт могла бы переехать в единственную имевшуюся в квартире спальню, но она принадлежала сыну, и хотя он съехал, Аннетт не хотела превращать ее в свою. Эта комната была ее единственной надеждой на то, что сын когда-нибудь вернется.
Будет снова нуждаться в спальне.
Нуждаться в ней.
Если бы она вынесла оттуда вещи сына, это сделало бы его уход слишком наглядным и реальным.
Аннетт открыла шкаф и начала осторожно вынимать оттуда блузки, юбки, платья и брюки. Однажды она достала даже костюм, купленный, чтобы идти на собеседование, на которое так и не пошла. Но он выделялся, точно разодетый и неуверенный гость на праздничном ужине, и после краткой гастроли всегда оставался в одиночестве висеть на вешалке. Она разложила предметы одежды по кровати, а те, которым не хватило место, разместила на трехместном диване и на журнальном столике. Потом она встала посреди комнаты и принялась впитывать распростертые перед ней различные краски, формы и материалы, ощущая контроль над ними. За пределами квартиры она, возможно, была персоной незначительной, но здесь и сейчас все решала она. Перед ней лежала ее жизнь, жизнь, которую она вскоре начнет жадно перебирать и примерять.
Почувствовав себя готовой, Аннетт вышла в прихожую, сняла зеркало, отнесла его в гостиную-спальню и прислонила к стене. Отступив на несколько шагов назад, она посмотрела на себя – свежевымытую, в чуть коротковатом розовом халате, который сын подарил ей на сорокалетие. Каждый раз ее потрясало то, как она постарела. Не только волосы стали более жидкими и тусклыми, но и вся она в целом. Аннетт давно уже прекратила стоять перед зеркалом обнаженной. Слишком удручающим стало встречаться с собой, поскольку время столь заметно давало себя знать. Своего тела она не стыдилась. У нее всегда были женственные формы и отсутствовали проблемы с весом. Нет, она была по-прежнему изящна, с красивыми ногами и пышной тугой грудью, но вот кожа с каждым годом становилась более блеклой и менее упругой. Она будто бы постепенно сжималась, как слишком долго пролежавший на солнце персик, независимо от того, сколько бы пилинга, антивозрастных и разглаживающих морщин средств Аннетт ни применяла. Это ее пугало. Особенно потому, что она чувствовала, что время еще только начало