Альковные секреты шеф-поваров. Ирвин Уэлш
делал. Стоит молча, даже не здоровается. И отец его нам не представляет. Мы тоже молчим. Наконец человек кивает и быстро выходит из палаты. Наверное, ему неловко: помешал семье.
– Кто это был, пап? – спрашивает Кэролайн.
Я вижу, что мама тоже волнуется, – мужчина ей явно незнаком.
– Один старый друг, – хрипло шепчет отец.
– Наверно, твой приятель с работы? – сюсюкает мать. – Кто-то из депо, да, Кит?
– Из депо… – как эхо повторяет отец, но думает, похоже, о другом.
– Ну вот видишь, из депо, – успокаивается мать.
– Как его зовут, пап? – Кэролайн хмурит брови.
Отец молчит – и выглядит, кажется, смущенно.
Мать вмешивается:
– Не утомляй папу, Кэролайн! – Она берет его за руку. – Ты устал, да?
Все это очень странно. У отца мало друзей, семья всегда на первом месте. А вообще, конечно, хорошо, что товарищ его навестил.
Я начинаю рассказывать о работе, стараясь, чтобы голос звучал бодро, стараясь убедить отца, что у меня все отлично… ну как бы на прощание. Но это очень тяжело. Хотя с работой действительно порядок, мне нравятся новые сослуживцы – почти все. Бобу Фою, правда, лучше под горячую руку не попадаться.
Единственный, с кем я не могу найти общий язык, – это Дэнни Скиннер. Забавно и непонятно: поначалу он был дружелюбен, улыбался, со всеми меня познакомил. Потом начались какие-то саркастические шуточки… Наверное, из-за того, что я подружился с Шеннон, а она ему, похоже, нравится. Я слышал, правда, что у него есть подружка, но бывают такие ухари – им наплевать, к каждой девчонке липнут. Парни типа Дэвида Бэкхема, о них все газеты пишут. Девушки дают интервью, рассказывают, что спали с ним, когда его жена была беременна… Вообще-то, я люблю Бэкхема. Надеюсь, все это неправда, просто девушки хотят денег заработать.
А может, я тоже нравлюсь Шеннон? Вряд ли, конечно: она на полтора года старше. Впрочем, это еще ничего не значит. Она со мной приветлива, так что всякое возможно.
Я смотрю на Кэролайн: лицо окаменело, глаза как сжатые пружинки. Понятно, нам всем тяжело, но она должна стараться улыбаться – ради отца или хотя бы ради мамы… Боюсь, она связалась с дурной компанией. Начала за здравие, поступила в Эдинбургский университет, но недавно я видел ее на улице в компании Анжелы Хендерсон, продавщицы из булочной. Эта Анжела – как раз из тех девчонок, что подают в суд на парней типа Дэвида Бэкхема из-за денег. Я не допущу, чтобы она утащила за собой Кэролайн!
Дыхание у отца учащенное, поверхностное; он сумбурно рассказывает о железной дороге, смысла не уловить. Ничего странного после всех препаратов, которыми его накачали, тем не менее мать переживает. Отец бубнит, в глазах досада, желание поймать ускользающую мысль.
Подозвав меня ближе, он стискивает мою руку с неожиданной для больного человека силой:
– Не повторяй моих ошибок, сын…
Мать, услышав его слова, начинает плакать:
– Какие ошибки, Кит! Ты не делал никаких ошибок! – Она поворачивается к Кэролайн. – О чем он говорит?
Отец