Живые и мертвые. Неле Нойхаус
Тогда мы запишем ваши персональные данные и заявим на вас. Я думаю, вы не хотите служить дурным примером детям, не так ли?
– Мы каждую среду специально приезжаем сюда из Кронберга, и нате вам! – Женщина сверкнула глазами и злобно фыркнула, когда та не отреагировала на ее фразу, потом, громко ругаясь, направилась назад. – Мы будем жаловаться! У моего мужа есть серьезные связи в Министерстве внутренних дел!
Женщина из тех, за кем всегда должно остаться последнее слово. Пия предоставила ей такую возможность и в глубине души пожалела ее мужа.
– Непостижимо, – сказал полицейский, стоящий рядом с Пией, и покачал головой. – Да, с людьми становится все сложнее. Они полагают, что у них есть только права! Слово «тактичность» стало чуждым понятием.
Боденштайн ждал чуть поодаль. Пия оставила любопытствующую толпу на своих коллег и направилась к шефу. Они прошли по детской площадке. У них под ногами раздавался чавкающий звук сырого газона.
– Будем звонить в каждую дверь и спрашивать, не знает ли кто светловолосую женщину с собакой, – сказал Боденштайн. – Если вообще кто-то еще дома и не все жители стоят там внизу и ротозейничают.
Они начали с первого дома расположенных цепочкой стандартных таунхаусов. Прежде чем Боденштайн нажал на звонок, Пия заметила темно-коричневого лабрадора, который испуганно сидел на противоположной стороне улицы между двумя припаркованными автомобилями.
– Я уверена, что это собака погибшей, – сказала Пия. – Может быть, мне удастся его поймать.
Она медленно подошла к собаке, присела на корточки и протянула руку. Собака была уже немолодой, это выдавала ее седая морда. И посторонних она к себе, видимо, не особенно подпускала. Пес вскочил, пробежал за машиной через кусты и помчался в сторону соседней улицы. Боденштайн и Пия последовали за ним, но когда они завернули за угол, собаки уже нигде не было.
– Я сейчас позвоню просто в первую попавшуюся дверь, – сказал Боденштайн и открыл садовую калитку первого дома. Здесь никого не было. Во втором доме тоже никто не ответил, и только в третьем доме им повезло.
Входная дверь чуть приоткрылась, и в щели, ограниченной дверной цепочкой, появилась недоверчивая физиономия пожилой женщины.
– Что вам угодно?
– Мы из уголовной полиции. – Пия, которую вместе с Боденштайном часто принимали за членов секты «Свидетели Иеговы» или за ненавистных распространителей различных товаров, показала свое удостоверение. Из глубины дома послышался мужской голос, и женщина обернулась.
– Полиция! – крикнула она, затем закрыла дверь, сняла цепочку и широко открыла дверь.
– Вы случайно не знаете, есть ли здесь, на вашей улице, у кого-нибудь довольно старый темно-коричневый лабрадор? – спросила Пия.
Позади женщины появился седовласый мужчина в вязаном жакете и тапочках.
– Это, должно быть, Топси Ренаты, – сказала женщина. – А почему это вас интересует? Что-нибудь случилось?
– А вы знаете фамилию Ренаты и где она живет? – Боденштайн пропустил