Пока смерть не разлучит нас. Галина Романова
был ее взгляд.
– Она его жена, – поправил здоровенный парень, тут же представился и пояснил: – Гражданская жена… Мальина Виктория. А я начальник охраны в фирме, где она работает. Нас вызвали звонком сюда.
– Вас или ее? – уточнил с глумливой ухмылкой Грибов.
Девушка была очень симпатичной, и проявленное сочувствие секьюрити стало Грибову вполне понятно.
– Вызвали ее, а я вызвался сопровождать, – набычился моментально тот, наверное, понял, куда клонит опер. – Нельзя же было ее одну отправлять в таком состоянии.
– Нельзя, – согласился Анатолий и присел рядом с Викторией на скамейку. – Как вы? Может, вам помощь врачей требуется?
– Нет… – она очень медленно покачала головой. – Они же не вернут Витю, врачи ваши! И никто уже не вернет!
Логично, конечно, но не мешало бы ей снова понюхать нашатырь, слишком уж заторможенной она выглядела. Плакала бы там, билась в рыданиях, орала, теряла сознание или цеплялась за своего сопровождающего, оно понятно было бы и объяснимо вполне. Но так вот сидеть недвижимо, глядя в одну точку, и не реагировать ни на что…
Реакция малопредсказуемая, за ней могло последовать все, что угодно.
– Слушайте, Виктория, давайте выйдем на воздух, – предложил вдруг Грибов и, не дожидаясь ее согласия, потянул девушку за рукав шубки на улицу.
Ему важно было поговорить с ней. И поговорить именно сейчас, когда она еще не успела собраться с мыслями. Когда каждое ее слово будет откровением, не успев подвергнуться тщательнейшему анализу. Вот поговорит с ней, а потом уже и Елене станет звонить. Заждалась небось звонка от него, потому что ее именинник заждался.
На ступеньках под навесом кучковались сотрудники, курили и что-то вполголоса обсуждали. Тут не поговоришь. Пришлось пройти до стоянки машин. Там было безлюдно, зато ледяной ветер хлестал, будто сбесился. Ему, Грибову, что, он в теплой куртке с капюшоном, карманы опять же глубокие, руки сразу спрятал. А вот Виктория в распахнутой шубке без шапки и перчаток промерзла до такой степени, что щеки посинели, но, кажется, даже не заметила этого. А этот оруженосец ее куда-то смылся деликатно! Пришлось Грибову застегивать на девушке шубку, поднять воротник повыше.
– Так-то лучше, Вика, – пробормотал он. – А то простуду схватите, а вам сейчас на ногах надо держаться.
– Зачем? – не поняла она.
– Затем, чтобы проводить своего мужа в последний путь, – произнес Грибов. – У него есть родственники?
– Тетка в Иркутске, – шепнула она, часто заморгав. – Она старая, вряд ли приедет. Далеко и дорого!
– Понятно… Скажите, Вика, вы не ссорились?
– Мы?! Да вы что?! Мы не умели это делать! У нас все было… Все было так… – Голос ее задрожал, и губы тоже, и сама она вдруг начала сотрясаться мелкой дрожью. – Все было так хорошо! Мы никогда не ругались, спорили и то редко. Мир, покой и согласие! Эти два года, что мы жили вместе, были самыми счастливыми для меня. Вам не понять, как такое может быть, да?
– Ну… Ну, почему же, я все понимаю, – осторожно заметил он, а в душе подосадовал.
А