Щепоть зеркального блеска на стакан ночи. Дилогия. Книга вторая. Сен Сейно Весто
лица стало угадываться некое инородное присутствие, лицо было осторожно и влажно обнюхано, в деликатную область живота уверенно и грузно наступили и еще раз обнюхали. Гонгора сильно дунул наугад, не размыкая век, в направлении, где предположительно могло в этот момент находиться осторожное и влажное, и тяжкий груз сразу же исчез.
Он думал, что странные вещи иногда постигаются за обыденными вещами. А обыденным вещам часто потом не хватает уже той странности. Он был очень скромен здесь, очень по-своему скромен. Временами он даже начинал удивляться, неужели он так много хочет от жизни. Большинство, насколько он вспоминал, все также стояло за скромность, большинство ожидало от него неслыханного проявления скромности, пользовало скромность, мирилось с нею и, напротив, не приветствовало нескромность, но жизнь учила, что чтобы получить от нее скромный бревенчатый домик на берегу лазурного залива, нужно мечтать как минимум о зеркальном небоскребе в личное пользование.
Он перевернулся, кряхтя, на бесчувственный, застывший от длительного соприкосновения с камнем бок, с трудом разлепил веки и посмотрел вниз, на крутые тесные полянки средь высоченных пихт, где сохли его будущие дрова. Голые руки и все тело неприятно знобило, и он медленно опустил рукава. Он уже знал, где поставят палатку. Самое трудное было с грехом пополам пройдено, дальше шли сплошные карнизы. Будет славная охота. Приключения во славу скромности всегда имели склонность увечить, подумал он.
Вожделенные макушки огромных пихт находились на уровне пяток. И оставались они такими же недосягаемыми. Они совершали медленные, сонные движения по заданной амплитуде, ненадолго застывали, словно на ходу засыпая, неохотно шевеля шишковатыми ветвистыми лохмами, и принимались раскачиваться вновь. Шумная, однотонно гремящая на вспененных порогах река за ними уже не просматривалась, пихты теперь закрывали весь обзор. Придерживаясь рукой за неровность в стене, Гонгора смотрел, осторожно высовываясь за край круто обрывавшейся гранитной лоджии, как дорвавшийся до чем-то пахнущих трав Лис разгуливает внизу по крутобокому склону среди необъятных черных користых стволов, волоча за собой трос, и мысленно прикидывал, остаться ли ему здесь, на этом последнем парапете у самой цели и умереть от голодной смерти, или же имело смысл, не мудрствуя, спрыгнуть вниз и разбиться насмерть, он совершенно не представлял себе, как отсюда можно спуститься. Он вообще не слышал, чтобы по такой практически голой ровной, как стол, стене кто-то когда-то спускался, не имея ни страховки, ни крыльев. Это было очень обидно. С таким же успехом можно попытаться покатать за щекой леденец размером с пушечное ядро, в крайностях он все-таки предпочитал сдержанность. Откровенно говоря, Гонгора в одиночку не сунулся бы сюда даже с крючьями, не то что сейчас. Цеплять трос тут оказалось не к чему. Какое-то время он еще напряженно присматривался и приглядывался,