Расколотое небо. Завтра нет, есть только сегодня и сейчас. Вячеслав Зенков
слить Меркурия Санычу и забыть о нем как о страшном сне.
— Да пошел он… — процедил сквозь зубы Лёха — Без него разберусь. Грех еще на душу брать.
— Разберешься, только без штанов останешься. Заначка есть хоть какая-нибудь?
— Да есть немного. И зарплату за полгода отвалили.
— Всё, город входит в великий запой. — смеясь, подхватил новость Саныч. — Подарочек шахтерам к празднику.
— Вот узнать бы, Саныч, кто это сделал. — Лёхе было совсем не до веселья, и в голове он уже сочинял страшную историю для кредиторов о пропавшем товаре.
— Ну, если что услышу, сообщу. — ответил Саныч — Со своей всё еще в разладе?
— Да. Развелись. И насовсем, по-моему.
Лёха открыл дверь Мерса:
— Ну, счастливо, Саныч.
Мужчины попрощались рукопожатием и разъехались в разные стороны.
* * *
В это время Меркурий уже валялся дома на диване и почёсывал пузо. Рядом в кресле сидела жена, увлечённая вязанием и бразильским сериалом.
— А если он натравит кого-нибудь на тебя? — выдавила жена не отрываясь от вязания.
— А я никуда не подписывался, мой гараж был и всё, — с гонором выкрикнул Меркурий — Сам пусть развязывается.
— Боюсь я что-то. Деньги-то поровну делили.
— Пусть считает, что это за аренду гаража деньги были. — Меркурий сел на диване, взял пульт и начал листать все четыре имеющиеся в этом городишке телевизионные каналы — Он еще замки мне на гараж будет покупать. Не скули, обойдется.
А НТВ в это время вещало о дефолте, о правительстве, пустой казне и курсе доллара.
* * *
Поднимаясь по лестнице, Лёха услышал суету в подъезде. Приближаясь к своей лестничной площадке, понял, долбятся в дверь его съёмной квартиры. Перед дверью стояли два типка, крупного телосложения, коротко стриженные и не стесняющиеся выдавать в адрес Лёхи, не лестные выражения. Это были Проха и Шпет. Да, да. Кредиторы. Прям, чуйка у них какая-то. Никогда не приезжали, всегда ждали звонка, а тут — на тебе, здрасьте.
Проха был из бывших комсомольцев перешедших еще во время кооперативного движения в кооператоры. Кооператив при комсомоле был золотой жилой. 50 на 50. И никаких бандитов. Комсомол предоставлял даже помещения для разного рода деятельности, и крутились-вертелись комсомольцы, зарабатывая на сладкую жизнь. А потом наступила самая матёрая рыночная экономика. Комсомол развалился. Комсомольцы разбежались, кто куда. Кто на шахты, кто в новые партии и во власть. Опять началось Прохино время, он стал торговать углём. А уголь не всегда менялся на деньги, еще иногда на товары народного потребления. Вот тут Проха и пользовался услугами мелких торгашей. В ряду которых стоял Лёха.
— Двери бы не ломали. — крикнул Лёха, пытаясь заглушить стук.
Проха расплылся в улыбке:
— О, вот и наши денежки идут.
Лёха открыл