Провинция (сборник). Павел Бессонов
половины стакана.
– Ну, поехали! – Шнурок выпивает до дна, занюхивает ломтиком хлеба. Ухватывает ломтик сала. Жуёт молча. Лицо его заметно покраснело, глаза блестят влагой.
– Это хорошо, Лёша, что пьёшь ты умеренно. Водка, она… Сам знаешь… Если нормы не придерживаться… Я, вот, свою норму знаю!
Лешка наблюдает, как ассистент, чертыхаясь, пытается стряхнуть мякоть помидора со своего пиджака.
– Вот угораздило! – бурчит Шнурок, – От Люськи будет полный… разгон.
Лешка, глянув на часы, пытается изменить ситуацию:
– Юрий Михайлович, а как там ванна? Не остынет?
– Ты, завлаб, не остри! Молод ещё преподавателю советы давать… Сколько до автобуса?
– Минут двадцать…
– Тогда давай на посошок… И всё. Точка…
– Хватит? – спрашивает Лешка, налив стакан Шнурка до половины. – Вас в автобусе может развезти…
– Кого развезти? Меня, что ли? Меня – никогда … водка не брала! Наливай! Давай третий тост «за любовь». Офицеры пьют стоя!..
Михайлович пытается встать, но это ему не удаётся, водка выплёскивается ему на брюки.
– А ну, салага, долей! За любовь только по полной… Тебя, впрочем, это не касается…
Лешка себе не наливает.
Шнурок делает глоток с усилием, второй… Водка льётся у него изо рта на рубашку, лицо становится пунцовым. Голубые глаза-шарики страдальчески таращатся, стакан валится из рук.
«Эге, дело плохо!» Лешка выбегает из-за стола, подхватывает Шнурка, волочёт к двери.
– Меня… куда? Меня на койку… Я тебе, Суров, приказываю.
Лешка волоком перетаскивает ассистента через порог, тащит к сарайчику, где хранится инвентарь, накидано сено. На это сено он и укладывает своего начальника по командировке.
Сев на топчан, Лешка некоторое время думает, подперев ладонями узкое горбоносое лицо. На столе перед ним огрызки помидор, куски хлеба, лужа разлитой водки. Всё это надо убрать до прихода Тани. Он включает освещение – одинокую лампочку без абажура, свисающую над столом.
Утром Лешка делает что-то похожее на зарядку и выходит во двор за сарайчик по мелким надобностям. Из сарайчика доносится храп Юрия Михайловича Шнуркова. Жив-здоров, значит, начальник. Пусть спит, до завтрака ещё есть время.
В домике Лешка одевается, достаёт из тумбочки бутылку. В бутылке немного жидкости, не более стакана. Он опять прячет бутылку в тумбочку. Вчера Таня пить водку отказалась. Но во всём остальном была согласна. В том числе, что отношения их не предполагают чего-то серьёзного в будущем. В общем, расстались после пары часов общения вполне довольные друг другом.
Лешка завалился на топчан в ожидании завтрака, прикидывая место и время дальнейших встреч с Татьяной.
Дверь домика с треском отворилась настежь, и появился ассистент Шнурков. Вид его был далеко не джентльменский. Во всклокоченных волосах торчали стебли сена, на лацканах и полах пиджака красовалось вчерашнее меню, брюки до колен и туфли в засохшей грязи.
– Лёша! – слова еле протискивались