Меня зовут Жаклин. Отдайте мне меня. Повести и рассказы. Виолетта Лосева
когда она обычно звонит, но мне не всегда это удается. Ей бы оставить их в покое!
Тамара тоже не горит желанием общаться с «этой бывшей» и несколько раз она просит меня сказать, что «никого нет дома». Я не могу сказать, что мне так уж трудно соврать, но если я вру, то делаю это обычно для себя, а не для кого-то. Семен Михайлович говорит с Аллой коротко и сухо и сворачивает разговор на детей, считая, что все остальное ее не должно касаться. Если трубку берет Ника, то мы слышим только «да» или «нет». Кто знает, чем там ее пичкает «дорогая мамочка».
Вадима, как правило, по вечерам нет дома и, поэтому, когда мы рассказываем ему о том, что звонила «мама», он нагло усмехается и говорит: «Ну, в следующий раз передайте ей от меня привет!»
Я чувствую, что они обижены на Аллу, хотя, на первый взгляд ни Ника, ни Вадим ничем не обделены.
С Вадимом мы встречаемся иногда утром. Он забегает на кухню проглотить чашку кофе и сказать мне какую-нибудь колкость. Если я молчу, он уходит быстро. Если я начинаю формулировать что-то в ответ, завязывается дискуссия, фривольный тон которой мне очень не нравится.
– Всегда мечтал о такой девушке – скромной, работящей труженице, – говорит Вадим, разваливаясь на стуле, – одеть бы тебя поприличнее – можно было бы приударить.
Я бы многое могла ему сказать в ответ, но пока молчу. Вадим продолжает:
– Ты бы купила себе что-нибудь новенькое, поярче. Посмотри на Тамарочку – блестит бриллиантами, как елка. Ей перьев в волосах не хватает…
Я вижу, какие взгляды он иногда бросает на Тамару, и в очередной раз убеждаюсь в мужской низости.
– Мне нравятся твои ноги, – Вадим пытается погладить меня по боку, – если надеть на тебя приличные колготки – ты будешь неотразима.
Я стараюсь не слушать его болтовню и продолжаю помешивать овсяную кашу для Тамары. Она очень тщательно следит за своим питанием, и я каждый день готовлю ей что-нибудь полезное и малокалорийное. Кухня залита ярким зимним светом. Голые ветки деревьев за окном покрыты снежком и у меня легко на душе. Минут через десять Вадим отчалит в институт и до его прихода все должно быть тихо и спокойно.
– Слушай, а чем ты занимаешься в воскресенье? – спрашивает Вадим, – читаешь умные книжки? Тебе никогда не хотелось пожить настоящей жизнью? Отдаться настоящему мужику? Так же можно в девушках остаться до конца дней!
Он наверняка знает мою историю, но я не возражаю. Я стою спиной к нему и делаю вид, что его слова меня совершенно не касаются. Семен Михайлович уезжает раньше и сам варит себе кофе. Вот бы он решил забирать своего оболтуса с собой! Тогда моя служба в этом доме была бы просто приятной.
– Слушай, дай-ка еще кофейку, – Вадим, кажется, и не слышал, что есть такое слово «пожалуйста».
Самое смешное, что мне он не кажется злым. Просто он играет свою роль. Иногда фальшиво. Чувствуется, что папа «давит» на него своим величием. Мальчик понимает, что ему до папы бежать еще и бежать. Да и в итоге ему не никогда не быть таким, как Семен Михайлович. И это его злит.