Орхидея съела их всех. Скарлетт Томас
еще не расцвели. Интересно, продается ли она? Пока не спросишь, не узнаешь. Но теперь Скай никак не может ее найти. Сначала скульптура ее до смерти напугала: наполовину лошадь, наполовину – скелет. Но потом захотелось ее купить. Да, купить, но лошадь словно сквозь землю провалилась. И Олеандра, как назло, умерла.
По ком плакала Скай сегодня утром на похоронах? По Олеандре? Но Олеандра была уже немолода и перед смертью не страдала от боли, да к тому же верила в реинкарнацию и стремилась к ней, так что, как ни крути, смерть ее вполне устраивала. А может, Скай оплакивала себя саму и все, что потеряла? Конечно, есть еще Флёр, Флёр никуда не делась, но… Скай вздыхает. Олеандра была ее мистической студией звукозаписи, и все, что Скай у нее записала, теперь потеряно. Сожжено. Стерто.
Она входит в старую деревянную дверь и оказывается в садике, обнесенном стеной.
В центре сада – каменный постамент, а на нем – еще одна медная скульптура: жаба. Перед скульптурой стоит поросшая мхом скамейка, а на ней сидит зарянка. Зарянка бросает рыться в мохе и принимается разглядывать Скай. Высушенные коробочки прошлогоднего мака (даже Скай в состоянии распознать мак) разбросаны вокруг, подобно выцветшим декорациям давнишней вечеринки. А из грунта там и тут проглядывают зеленые ростки. Все растет, несмотря на холод. Тонко пахнет ромашкой. Скай снова оглядывается, и вот она уже не потеряна: перед ней коттедж Флёр, будто сошедший с книжной страницы, – с большими окнами, похожими на сонные глаза, и огромной печальной дверью. Вьюн-борода ползет по стенам, будто по щекам зеленого человека. А вот и Чарли Гарднер, внучатый племянник Олеандры, топчется на пороге. Худой, угловатый, чем-то напоминает волшебника. Молодого волшебника из плеяды черных магов; едва он увидит ее, погонится за ней по дремучему лесу, и там она упадет, и тогда… Скай пятится к белому саду, за ней порхает зарянка, она поет, и в песне проступает рисунок одной знакомой мелодии, но не может быть, чтобы…
Угораздило же поп-звезду забрести в сад на задворках Англии, в сонный средневековый городок, который давным-давно был шумным портом, но потом море здесь сморщилось, как женщина без любви, и скукожилось до мелкой речушки с крошечными лодочками, камышницами и поросшими криптумом берегами. Можно прилететь сюда на вертолете, как сделали ребята из “Битлз” сто лет назад. Приземлиться на маленьком аэродроме в нескольких милях отсюда. Но более прозаичный вариант – поезд с пересадкой плюс такси. Ехать целую вечность. На карте кажется, будто Сэндвич – совсем рядом с Лондоном. Это же Кент, черт возьми, графство, которое буквально врастает в Лондон, вот же оно, прямо тут. Но на дорогу сюда Скай тратит столько же времени, сколько на дорогу к родителям в Девон, а до Девона от Лондона – почти пять графств, если изучить маршрут поезда. Отсюда до дома ее родителей в Девоне – примерно семь часов. И где-то посередине – Грег.
А теперь вот Олеандра умерла.
Скай идет дальше, через перелесок и затем наискосок – к тропинке пошире, которая тянется между двумя рядами деревьев. Отсюда хорошо виден “Дом Намасте”: большой,