Пуля калибра 7,92 (сборник). Сергей Михеенков
откроют по ним огонь из всего, чем располагают. И тогда им точно конец. А так они даже гранату не бросят, остерегутся. Чтобы не убить своего.
Воспользовавшись короткой заминкой, Иванок выскочил из воронки, подполз к проволоке и вытащил за край одежды Юлдашева, ухватил его за капюшон камуфляжного комбинезона и с силой рванул на себя.
– Давай, Иванок, давай! – хрипел Васинцев.
– Ты что, командир, ранен?
– Не знаю. В ногу ударило. Кость, видимо, цела. Только слабость. Надо скорей. Нога немеет.
Они перехватили Юлдашева за ремень и волоком потащили вперёд. Бежали по узкому коридору, отмеченному белыми флажками. Спасибо сапёрам.
Пробежали шагов двадцать. Справа, в неглубокой воронке, лежал старшина Казанкин и стрелял из автомата короткими прицельными очередями. Старшина прикрывал их отход.
– Быстрее, ребята! Быстрее! – кричал он.
Здесь, во второй линии, проход в проволочных заграждениях был готов. Сапёры всё сделали заранее.
Снова в стороне немецких окопов заработал пулемёт. И тотчас несколько мин накрыли его, утопив позицию в пыли и копоти. А левее на нейтральную полосу вышла цепь стрелков, числом до взвода. Они шли в сторону немецкой траншеи, стреляя из винтовок и автоматов.
– Штрафники пошли, – сказал старшина Казанкин. Он отстранил Иванка и лейтенанта Васинцева от Юлдашева, перекинул пулемётчика через плечо и, пружинисто приседая под тяжестью ноши, побежал к траншее.
Стрельба с той стороны заметно ослабела. Немцы переключились на участок, где наступали штрафники. Неожиданно возникшая угроза заставила их мгновенно перегруппироваться на правый фланг своей обороны. Именно туда обрушился весь ураган огня, который способна создать пехотная рота, усиленная миномётами и ПТО.
Командир штрафной роты капитан Солодовников метался по опустевшей траншее и материл и Воронцова, и разведку, которая, как он и предполагал, оказалась не способной даже на то, чтобы вернуться назад без стрельбы и лишних потерь, и сапёров, которые, как оказалось, не проделали «дырку» в немецкой колючке, и старшину роты, который, раззява, попал под обстрел, потерял человека и разлил с перепугу половину сутодачи спирта, чем поставил под угрозу успех предстоящей операции. В конце концов он подбежал к старшему лейтенанту и закричал:
– Белых! Чёрт бы вас побрал! С кем я теперь в бой пойду? Давай скорей ракету на отбой! Пусть возвращаются! Пока всех не перебили!
– Подожди, капитан, – стиснул зубы ПНШ полка по разведке. – Видишь, мои ещё там. Я сам знаю, когда отбой давать!
Немецкие «фонари» теперь гирляндой висели над атакующим полувзводом штрафников. А немного правее выползала к траншее группа разведчиков. Передвигались они медленно, тащили раненых.
– Белых, прошу тебя! Они ж сейчас на проволоку полезут! – Капитан Солодовников не отрывал взгляда от цепи штрафников, которые приближались к первой линии проволочных заграждений.