Ад ближе, чем думают. Александр Домовец
Ходько
Сам я этой войны не застал: англо-японо-американскую коалицию разгромили за пять лет до моего рождения. Но о второй мировой напоминало многое. Отец, например, до конца жизни хромал и прибаливал. Всю войну капитан Ходько прошёл в составе ударной десантной дивизии без единой царапины, однако напоследок, при штурме Лондона, был ранен в ногу и грудь, так что сине-белое знамя франко-российского союза водрузили над Тауэром без него…
Или помню, как десятилетним пацаном с группой от гимназии приехал на каникулах в Петербург, и на экскурсии показали нам разрушенный Исаакиевский собор. Он и по сей день стои́т, искалеченный американскими бомбёжками – со снесённым куполом, в пробоинах, закопчённый дымом пожарищ. Высочайшим повелением мёртвый собор был сохранен зримой памятью о войне. А рядом возвели новый – по старинным чертежам, извлечённым из уцелевших архивов…
Слушая Буранова, я невольно увлёкся. Не то чтобы я уж такой поклонник истории, просто люблю, когда сложные материи излагают чётко, ясно и сжато. А у Михаила Михайловича это получалось.
– Противостояние было глобальным как никогда, – продолжал он. – Если эскизно, то Англия, Америка, Япония, часть скандинавских государств – с одной стороны. Россия, Франция, Индия, западно- и восточноевропейские союзники – с другой. Арабские страны, Австралия и Китай сохраняли нейтралитет. Или, если угодно, выжидали, чья возьмёт, чтобы примкнуть к победителям…
Наша ситуация осложнялась тем, что между первой и второй мировыми войнами Англия активно и абсолютно негласно развивала военно-техническую отрасль. В научные разработки вкладывались огромные деньги, английские и американские учёные сотрудничали самым тесным образом. Как результат, в первые два года войны британские аэромашины «Ганновер» доминировали в воздухе, подводные лодки серии «Биг фиш» были на порядок лучше французских, танки «Легион» вовсю утюжили российский и европейский театры военных действий. Кроме того, у противников имелось превосходство в качестве самоходного и стрелкового оружия. Во многом поэтому первую часть войны мы проиграли. Были оккупированы Париж и Москва, американцы блокировали Петербург, японцы высадились на Дальнем Востоке и стремительно продвигались вглубь. Британский военный лидер Скотт Маклейн пообещал выкинуть кости Павла Первого и Наполеона Бонапарта на помойку…
Глядя на Буранова, я подумал, что он-то, в отличие от меня, войну встретил подростком лет тринадцати-четырнадцати и, может быть, даже в конце успел немного повоевать. Призывали-то и семнадцатилетних. Не потому ли о Второй мировой он говорил с ноткой горечи, как говорят о пережитом лично…
– Аэромашины, танки, подлодки – это полбеды, – сказал я, пока Буранов допивал чай. – Счастье, что британцы не довели проект массового поражения. И без того положили со всех сторон пятьдесят миллионов человек, а чем кончилось, если бы атомные бомбы появились хотя бы к концу войны? И в чью пользу кончилось?
Буранов