Октавиус. Эрнест Марцелл
озарение, был сейчас пусть даже и не капитаном, а хотя бы квартирмейстером, но не болтающимся по портовым кабакам беспутным повесой…
По-видимому, голос матери подействовал на него успокаивающе, так как его собственный постепенно стал тише, и он почти уже спокойным тоном произнес:
– Да, больше всех виноват я сам, что в свое время не взял его в шоры как следует. Да посмотрите только на него – сидит себе как ни в чем не бывало и с лицом праведника жует свою пищу, как будто у него в банке хранится не менее тридцати тысяч фунтов стерлингов. Ему и сейчас глубоко плевать на то, что происходит с нами… Или, может, ты собрался делать фальшивые деньги? А может быть, обзавелся связями в Адмиралтействе или Вест-Индской компании? Ответь нам, Ричард…
– Я сделаю предложение Элизабет, – ответил я. – Она давно уже ждет его, и мне осталось только сказать ей об этом. Я долго колебался, но сейчас понял, что час пришел.
В ответ отец презрительно усмехнулся, но по разом изменившейся его интонации я понял, что попал в цель. За столом установилась мгновенная тишина. Мать с каким-то удивлением бросила на меня взгляд – для нее это было явной неожиданностью. Дэнис с идиотской ухмылкой уставился к себе в тарелку. Безучастная ко всему Бета вновь подошла к столу, чтобы вновь наполнить наши опустевшие бокалы.
– И как ты собираешься это сделать? – поинтересовался отец. – Да, еще до недавнего времени для старика ты был вполне допустимым кандидатом на руку его дочери. Но теперь, когда все наслышаны о моем банкротстве в не меньшей степени, чем о твоих подвигах, он скорее закроет перед тобой дверь, точно так же как раньше готов был закрыть глаза на все, что ты вытворял.
– Я сделаю предложение Элизабет, а не ее отцу, – ответил я. – И секрета тут нет никакого: стоит только ей топнуть ножкой, как он полезет доставать луну с неба для единственной своей отрады.
Тон отца стал ровным, и я понял, что он несколько успокоился, когда осознал, что разговор перешел в нужное русло. Узнав о том, что я встречаюсь с Элизабет, он очень положительно отнесся к этому факту и в дальнейшем всячески старался поддержать мои начинания. В самом деле, такое знакомство было бы весьма выгодно нашей семье, а теперь превращалось в единственный шанс нашего, и прежде всего его, спасения от надвигающейся нищеты.
– Старику Блейку далеко еще до маразма, – ответил отец. – А раз так, то неужели ты думаешь, что его дворянские корни позволят ему, чтобы с помощью любви к его дочери его самого слепо вели, как барана?! Да старик согласится, чтобы его вздернули на виселице, нежели переступит хоть через один из своих принципов, которые для него выше всяких законов.
– Ты предлагаешь мне отказаться от этого? – спросил я, хотя прекрасно знал, что отец уже удовлетворился, сделав из меня то, что было нужно, и теперь занимался лишь шлифовкой.
– Вовсе нет, – ответил он, отправляя в рот первый кусок давно уже остывшего гуся. – Я даже рад, что ты наконец-то войдешь хоть в какие-то рамки и наконец-то