Князь-волхв. Тропа колдунов. Алмазный трон (сборник). Руслан Мельников
разгоняли огнями сгущающиеся вечерние сумерки. Пламя они держали прямо перед собой, закрывая лица от пристального взгляда Михеля. Это могло быть случайностью, а могло и не быть. Больше татарских воинов поблизости видно не было.
И посол, и толмач, и оба нукера с факелами дожидались незваных гостей без оружия – так распорядился Бельгутай. Да что там оружие! Как ни присматривался Тимофей, он не заметил ни у кого каких-либо подручных предметов, которые можно было бы использовать в качестве оружия. Ну, разве что на шее нойона болталась увесистая золотая пайзца, да пояса факельщиков оттягивали небольшие мешочки-кошели, в которые дозорные обычно клали просяные лепешки, если предстояло долгое бессменное дежурство. Но в такой мешочек не спрятать ничего страшнее камня. А какой вред может причинить булыжник закованному в латы рыцарю?
Бельгутай и Тимофей двинулись навстречу Феодорлиху, чтобы надлежащим образом поприветствовать императора, но были остановлены предупреждающим окриком и полудюжиной копий, направленных в лицо и грудь. Им запрещали подходить близко. Им открыто угрожали.
После этого пустую вежливость можно было отринуть и говорить по существу.
– Что происходит, ваше величество? – спросил Бельгутай, едва не упершись грудью в острые наконечники.
Тимофей перевел вопрос нойона, стараясь не обращать внимания на маячившую перед глазами сталь и настырное давление черных глаз Михеля, глядевшего из-за императорского плеча.
– Ничего особенного, – мирно, почти дружелюбно ответил Феодорлих. – Я всего лишь хочу вернуть принадлежащее мне.
Бельгутай выслушал перевод, нахмурился.
– Вы в чем-то нас подозреваете?
Ответ прозвучал не сразу. Видимо, император что-то взвешивал на незримых весах, о чем-то раздумывал, что-то решал.
– Лично вас – нет, – наконец, заговорил он. – Пока нет. Но у меня имеются основания полагать, что вместе с вашим посольством в мои земли прибыл злоумышленник, который прошлой ночью проник в Вебелинг и забрал одну ценную… очень ценную и дорогую для меня вещь.
Кажется, Феодорлих решил говорить прямо и откровенно, однако его слова ясности пока не вносили.
– Что забрал? – Тимофей позволил себе самостоятельное уточнение. – Какую вещь?
– Некую Реликвию, – глаза Феодорлиха внимательно следили за послом и толмачом. Взгляд Михеля, казалось, вовсе просверливал их насквозь. – Черные Мощи. Не слыхали о таких?
В голове Тимофея звякнул колокольчик. Да чего там – целый колокол загудел. Припомнилось, как Бельгутай после аудиенции в императорском шатре случайно, а может быть, и нет, упомянул о некоей Черной Кости. Уж не о ней ли идет речь?
– Я ничего не скрываю, потому что не вижу в этом нужды, – продолжал Феодорлих. – Тот, кто похитил Черные Мощи, знает об их похищении. Кто не знает – скоро догадается. И все же я надеюсь вернуть украденное. И от того, удастся ли мне это, напрямую зависит ваша судьба.
Стараясь