Первый в списке на похищение. Валерий Поволяев
слишком поздно понял, потерял драгоценные секунды, во второй раз выстрелить он не успел – в него пальнул налетчик, шедший справа. Попал. Пуля отбила Агафонова метра на полтора назад. Железным штырем ему прожгло плечо – то самое, которое было когда-то пробито в Афганистане. Пуля перекрутила его вокруг себя. Падая, Агафонов ударился лицом о камень, разодрал губы, почувствовал на зубах кровь.
– Беги! – снова прохрипел он Костику. Понимал Агафонов – он хорошо знал это по Афганистану, что через несколько минут его может не быть, поэтому надо было хрипеть, отгонять Костика, пока он еще живой, ощущает боль и видит солнце, видит людей этих… А пока он живой, он будет защищать Костика. – Беги! – выплюнул он изо рта кровь, выстрелил в правого налетчика.
Бил близко, а не попал – парень опытный был, засек, как пойдет пуля, в последний момент качнулся, ушел от свинца. Обозлившись, налетчик что-то выкрикнул в ответ, Агафонов очень близко увидел влажную блестящую белизну его зубов, нажал на курок, целя в Агафонова.
Пуля отковырнула кусок асфальта рядом с головой Агафонова. Сергей дернулся, откатился от пробоя – сделал это автоматически, выстрелил ответно – мимо, он уже почти ничего не видел, Сергей Агафонов, перед глазами у него все полыхало огнем, плыло, внутри тоже горел костер хотя в онемевшем, враз ставшим чужом плече боли еще не чувствовалось.
В красном тумане вдруг возникла дрожащая черная фигура, продралась сквозь студенистую плоть и начала косо заваливаться на него, на лежащего, Агафонов попробовал передвинуться, уйти, но тело уже не слушалось его. Сергей переместил ствол пистолета влево, словно собирался подпереть им темный неровный силуэт, и нажал на спусковой крючок. Налетчик вскрикнул, отпрыгнул в сторону, вновь выстрелил в Агафонова.
На этот раз он не промахнулся. Пуля попала Агафонову в рот, выкрошив зубы – они просто превратились в гречку – и выбив фонтан крови. Последнее, что он услышал, был крик Костика:
– Дядя Сережа-а! А-а-а!
«Дядя», – успел подумать Агафонов, увидев рядом с собой лицо Ванечки Кислова – маленького, полутораметрового роста, взводного из их «полтинника», подорвавшегося на мине и увезенного помирать на родину, в подмосковную Апрелевку, потом из багровой притеми вытаял Витька Щедрин – тоже афганский дружок, даже больше, чем просто дружок – кореш, срубленный пулей из «бура» во время атаки на кишлак, в котором засел Лысый Кудуз… Щедрин подмигнул Агафонову, протянул обе руки, чтобы обняться по-братски крепко, и Сергей Агафонов, готовно кивая, пошел к нему навстречу.
Когда налетчик склонился над Агафоновым, тот был уже мертв.
– Дядя Сережа! – прокричал Костик, размятый, раздавленный тем, что видел, сросшийся с кустом акации, сам ставший кустом, его ветками. Налетчик метнулся к Костику, сгреб его, выдернул из куста. Предупредил:
– Не кричи!
– А-а-а! – закричал Костик.
Налетчик рукой зажал ему рот, приподнял, бегом помчался к своему «жигулю». На ходу выкрикнул напарнику,